Летучий Голландец - Андрей Матвеев

Призрачный свет указывает дорогу.

А Вилли все же долетел до Бангкока — Даниэль чувствует это шкурой.

Он долетел и сейчас сидит в другом самолете, опасность все ближе, надо решать, что делать.

Вот и поляна.

Бог спит, как все последние сотни лет.

Он просыпался один раз — когда Даниэль впервые увидел его.

— Ты пришел? — спросил он тогда. — Зачем?

Сейчас Даниэль знает, что ответить, но прежде надо устранить опасность.

Он снимает рюкзак и бережно кладет к ногам бога.

Потом идет к ручью и долго пьет.

Есть не хочется, хотя продукты — в рюкзаке.

А еще есть мачете, большой нож, которым можно добывать пищу.

И убивать, если придется.

Но пока Даниэль займется другим.

Он собирает сучья и разжигает небольшой костер.

Достает из бокового кармана рюкзака небольшую бутылочку с бесцветным порошком и высыпает немного себе на ладонь.

Смотрит на горящий костер, на спящего бога, потом пытается разглядеть небо — сквозь густую листву ничего не видно, но он чувствует, что там собирают ся тучи.

Самолет не должен долететь до Пхукета.

Вилли не должен сойти на берег и найти остров.

Вилли вообще должен исчезнуть.

Даниэль бросает порошок в костер, огонь вспыхивает сильнее и становится зеленоватым.

Теперь надо встать на колени и поклониться богу.

— Я пришел! — говорит Даниэль. — Ты меня ждал?

Тот не отвечает.

Он спит, ему не хочется просыпаться.

— Молюсь единому господину миров, — продолжает Даниэль, — единственному, кто создал добро и зло, кто разделил истинное и ложное! Ты велел, и я принес тебе то, что у тебя отобрали, я нашел это, всемогущий!

Бог по-прежнему молчит, но Даниэль и не ждет ответа, он вновь вспоминает про распухших от жира, розовых, в костюмах, замороженных, мертвых, всех этих европейцев и американцев, заточивших бога, лишивших одного глаза и обрекших на бессилье. Но больше этого не будет, никогда не будет, Даниэль принес то, что они отобрали, он нашел это, и он принес, ты слышишь, бог?

Раздаются грозовые раскаты — пауза закончилась, очередной циклон собрался где-то в районе Южно-Китайского моря, пересек за считанные часы Сиамский залив, прокатился над Малайским полуостровом, зацепив пограничную частичку Мьянмы и Таиланда, где и встретился с другим циклоном, идущим со стороны открытого океана и гонящим жестокий шторм к берегам Бенгальского залива. Небо распарывают молнии, ливень заливает разожженный Даниэлем костер, но чувство опасности утихает: колдовство и молитва сделали свое дело — Вилли не долетит до Пхукета, Даниэль в этом уверен!

Он забирается под дерево и смотрит, как стена воды омывает бога.

Как раз в этот момент «DC-940» вошел в полосу грозового фронта.

Самолет начало мотать из стороны в сторону. Надя испуганно прижалась к Банану.

Вилли очнулся от недолгого сна, самолет резко пошел вниз, потом опять начал карабкаться вверх, но вновь сорвался, и его опять замотало из стороны в сторону.

Появившаяся стюардесса попросила всех пристегнуть ремни.

И ушла в кабину.

Было видно, как за окнами хлещут молнии.

В динамиках забулькало, потом захрипело, и прорезался мужской голос.

Банан ничего не понимал, но Надя побледнела.

— Что случилось? — спросил Максим.

— Они говорят, что надо надеть жилеты, на всякий случай! — тихо проговорила Надежда.

Краснолицый пассажир с большим носом стал кирпичного цвета, затем кирпич обесцветился.

Опять появилась стюардесса и стала показывать, как надевать жилет.

Банан достал из-под сидения жилет и протянул его Наде.

Та покачала головой и привстала, отстегнув ремень.

Банан достал из-под ее сидения еще один жилет, в висках у него запульсировало, внезапно ему стало весело.

Жилеты были ярко-красными, особенно Банана позабавили фонарик и свисток.

— Только не трогай вот это! — сказала Надя, показав на темную веревочку, — тогда он сразу надуется!

— А когда надо? — спросил Банан.

— Когда упадем! — сказала Надя.

— Мы не упадем! — убежденно проговорил Банан.

Самолет еще раз попытался удержаться на нужной высоте, но странно зачихал, взвыл и резко пошел на снижение.

Вилли поймал за руку напуганную стюардессу и попросил принести виски без льда — надо бы взбодриться.

Он успел сделать пару глотков, и только потом понял, что вокруг творится явно не то.

Все сидели в жилетах, все низко пригнулись в своих креслах.

Он отбросил стакан в проход, подумав, что виски был не так уж и плох, а потом полез за жилетом.

И даже успел натянуть его до того, как самолет с натужным ревом врезался в горбатую поверхность воды и раскололся пополам.

Небо внезапно успокоилось, дождь прекратился, молнии исчезли — грозовой фронт пошел дальше, в сторону Андаманских островов и Шри-Ланки, оставляя за собой неспокойное, возбужденное, прерывисто дышащее море.

В голове у Вилли мельтешили пятна.

Затылок разламывался от боли, будто по нему со всей силы врезали бейсбольной битой.

Только вот в последний момент рука подающего сорвалась, и вместо морга Вилли оказался в реанимации.

— Гематома! — весело сказал врач после томографии.

— Что с тобой сделали, красавчик! — печально произнесла стоящая у кровати в белом халате мом.

— Будем лечить! — тем же тоном добавил врач и достал из нагрудного кармана халата здоровущий шприц. Вилли разок видел по ящику, как таким шприцем ветеринары лечат лошадей. Те ржут, брыкаются и пытаются укусить. Тогда им на морду надевают мешок.

— Будешь брыкаться, надену мешок! — грозно сказал врач и погрозил шприцем.

— Не противься, красавчик, — нежно сказала мом, — укольчик поставят, и ты уснешь!

— Уснешь, — так же нежно произнес врач, — и будут тебе сниться сны…

Вилли снилось, что он летел в самолете.

Сидел в переднем кресле второго салона, пил шампанское и слушал в наушниках музыку.

Какой-то блюз, который включила стюардесса.

Шампанское было не в кайф, но на халяву Вилли не стал отказываться.

Зато блюз покатил крутой, его даже можно переделать и толкать самому, если он опять займется этими делами.