Крестная дочь - Андрей Троицкий

– Самолет, – крикнул Карим, когда брат сел на спальнике и разлепил глаза. – Я видел самолет. Он и сейчас летает над дальними холмами.

– Самолет. И чего?

– Маленький одномоторный.

– Ты что на солнце перегрелся? Посиди в тени и остудись.

– Послушай, брат, – Карим пучил карие глаза, похожие на маслины. – Это серьезно. Очень серьезно. Та сучка из больницы, когда была не в себе, говорила, что она с друзьями прилетела сюда на самолете. На маленьком самолете. Вроде того, что сейчас летает. Я тогда подумал: врет или бредит. Откуда тут самолет? А теперь своими глазами увидел. Это они…

Проснувшийся окончательно, Магомед оттолкнул брата, вылез из палатки и поднес к глазам бинокль. Самолет виден хорошо. Отсюда до него, пожалуй, верст пятьдесят или около того. Значит, бандиты передвигаются не только на машине. Выходит, хотя в это и трудно поверить, что болтовня той девки насчет самолета – чистая правда. Солнце отразилось в боковом стекле кабины пилота, самолет махнул крыльями и пропал за холмом. Он следует на восток, мало того, он идет на снижение. Значит, у бандитов машина и этот самолет. Хорошо, отлично. Теперь известно направление движения и приблизительное место поисков.

Магомед минуту раздумывал: стоит ли связываться с солдатами, вызывать их на подмогу. Пока солдатня подтянется, – полдня псу под хвост. А там уже вечер. У него под началом девять ментов, все хорошо вооружены. Тут своими силами управиться можно. Тебе одному вся слава, да и добыча лишней не будет. А тех бандюков денежки водятся, раз на самолетах летают.

Магомед вытащил из-под куртки свисток на шелковой тесемке. Трижды свистнул, это был сигнал к общему сбору.

– Шевелись, – заорал майор. – Живо собираться и по машинам.

* * *

Большой чемодан из натуральной кожи лежал на кровати. Сергей Николаевич Олейник подумал и выложил из него две рубашки в пластиковых упаковках. Он уезжает из Москвы на Кипр всего на неделю, к чему таскать с собой лишние шмотки. Рубашки можно купить на месте, а он привык путешествовать налегке. Только чемодан и портфель с бумагами.

Командировка предстояла нетрудная, даже приятная. Останется время искупаться в море, посетить парочку приличных ресторанов и свести знакомство с какой-нибудь очаровательной скучающей дамочкой. И развеять ее меланхолию на широкой гостиничной кровати с водяным матрасом. Все важные московские дела он успел закруглить перед отъездом, и это хорошо. Олейник поднял чемодан и по широкой дубовой лестнице спустил его вниз, в гостиную и оставил возле камина.

В кресле у двери читал газету начальник службы безопасности Алексей Озеров. При появлении хозяина он поджал круглый живот, бросил газету на журнальный столик, собираясь подняться, но Олейник только рукой махнул, мол, сиди. Я не инвалид и чемодан спустить вниз еще в состоянии.

– Вас можно поздравить? – улыбнулся Озеров.

– Поздравления не принимаются, – поморщился Олейник. – Не тот случай.

Он на минуту остановился у окна, задержав взгляд на прекрасной березовой рощице, что начиналась сразу за площадкой для игры в баскетбол. Погода чудная, земля еще хранит тепло ушедшего лета, светит солнце и только желтые листья на деревьях напоминают о близких холодах. Впрочем, до холодов еще далеко. Олейник потуже затянул пояс длинного халата, расшитого золотой тесьмой, поднялся наверх, толкнул дверь рабочего кабинета, просторной полукруглой комнаты с огромным эркером, выходящим в сторону леса. Разложив на столе бумаги, повертел в пальцах ручку, пробежал глазами несколько строк и, зевнув, отложил бумаги в сторону.

Он передвинул с края стола огромную иллюстрированную книгу «Тайны неба», пошелестел страницами и стал читать главу об использовании телескопов для поиска планет, пригодных для жизни. Он прочитал полторы страницы, когда дверь распахнулась и на пороге появилась Марина, небесное создание с огромными голубыми глазами и светлыми кудряшками, короткий шелковый халатик подчеркивал стройность ног и обтягивал приятные выпуклости груди. Белье Марина надевала крайне редко, считая всякие там трусики и лифчики пережитком прошлой эпохи. Девчонка не отягощена интеллектом, у нее ветер в голове и эрудиция шестиклассника. Зато под шелковым халатиком бьется золотое сердце, и еще у нее живой непосредственный ум. И это не считая ее внешних совершенно потрясающих достоинств.

Олейник боготворил эту девочку, втайне думая, что именно Марина и есть его самое сильное, возможно, последнее чувство. Она молода, чертовски молода, всего на два года старше его сына Максима, который сейчас учится в Америке. И так хороша собой, что мужики оборачиваются ей вслед. Господи, и в каком только инкубаторе выращивают таких белотелых цыпочек…

– Ты уже встала?

Вопрос остался без ответа, Марина лишь тряхнула роскошными волосами и упала в кресло для посетителей.

– А ты в трудах? Не хочешь взять меня с собой на Кипр?

– Там тебе будет скучно, – Олейник не любил таскать в деловые поездки любимых женщин. – Я вернусь и тогда мы придумаем что-нибудь повеселее. Я отведу тебя в одно заведение… Ну, не буду всего рассказывать, тебе там понравится. А потом прошвырнемся по магазинам.

– Что-то ты сегодня веселый, а вчера ходил мрачнее тучи.

– Погода хорошая, и настроение соответствующее, – легко соврал Олейник.

– Что читаем? – Марина заглянула в книгу. – Звезды, планеты… Интересно. Я всегда удивлялась, как это ты с виду тертый жизнью крутой мужик интересуешься неземными материями.

– Я и земными интересуюсь, – Олейник заглянул в разрез женского халатика и неожиданно испытал желание. – Даже очень.

– Нет, я серьезно. Вот тут возле эркера на треноге стоит телескоп. И еще один есть на крыше. Такие игрушки больших денег стоят. Откуда это в тебе? В школе на уроках астрономии заразился?

Олейник не любил затрагивать в разговорах личные темы, но в обществе Марины нарушал все свои писанные и неписанные правила.

– Мой отец однажды привез мне книжку с картинками, называлась она «Космос: пространство загадок». Я перечитал ее раз десять. А потом он подарил мне телескоп. Любительский телескоп, которые в ту пору свободно продавались в магазинах. Кстати, вполне приличная оптика, хорошее разрешение. Осенью я любил смотреть, как падают звезды. А летом мог целыми ночами разглядывать созвездия. Огромный небесный купол, который очень медленно крутится у тебя над головой. Это трудно объяснить словами.

– А ты попробуй.

– Словами – все равно не получится. Это надо почувствовать. Ты крошечная песчинка в бескрайних просторах космоса, ты меньше, чем молекула. Странное чувство. А вокруг только мрак и тайны, которые не могут разгадать лучшие умы человечества. И никогда не разгадают. Только прикоснутся к ним. И застынут в благоговении. Это ощущение, поэзия космоса, оно не притупляется, не проходит с годами. Очень странное чувство. Люди не устают глядеть на огонь или текущую воду. Но звезды притягивает во сто крат сильнее.