Вам меня не испугать - Дженнифер МакМэхон

Мисс Дюфрен признает, что она была знакома с последней жертвой, Кэндис Жаке. Когда ей задали вопрос о характере их отношений, мисс Дюфрен заявила: мисс Жаке «была моей подругой в разных барах. Мы давно знакомы». Мисс Дюфрен отрицает какую-либо враждебность по отношению к мисс Жаке, несмотря на тот факт, что Джеймс Якович (Кролик) бросил ее ради связи с мисс Жаке. «Пусть забирает его», – заявила мисс Дюфрен.

Стю спросил ее, где она была, когда исчезла Кэндис, и она не смогла припомнить. Она отрицала знакомство с Андреа Макферлин, но призналась, что имела связь с Солом Росси, с которым Андреа встречалась перед смертью.

Реджи перескочила через несколько абзацев, когда увидела свое имя.

У мисс Дюфрен имеется единственный ребенок, Реджина Дюфрен в возрасте 13 лет. Реджина живет в семейном поместье «Желание Моники» вместе с Лорен Дюфрен, старшей сестрой Веры, которая является главным опекуном ребенка. Когда мисс Дюфрен спросили, кто был отцом Реджины, она рассмеялась и пробормотала нечто невразумительное, а потом процитировала детский стишок:

Джорджи-Порджи, холодный нос,

Девочек целует, доводит их до слез,

Когда мальчики выходят играть,

Джорджи-Порджи пора убегать.

Примечание: во время беседы мисс Дюфрен явно находилась под влиянием алкоголя, что, по моему мнению, повлияло на некоторые ее ответы.

– Убийца приходит сюда, – сказала Тара, как только они вошли в бар Рейбена.

Реджи как во сне шла за Сидом, Реджи и Тарой. Она не желала идти, ей хотелось остаться в своей комнате и спрятаться под бабушкиным лоскутным одеялом, но Тара уговорила ее.

– Это последний вечер, Редж. – Ее голос в телефонной трубке был окрашен нотками отчаяния. – Наш последний шанс найти твою мать. Если мы не спасем ее… – Тара не закончила, позволив Реджи сделать собственные мрачные выводы.

– Итак, вот наш план, – продолжала Тара. – Ты поднимаешь свою задницу с постели и одеваешься. Мы заберем тебя через полчаса и поедем в бар Рейбена.

Реджи ничего не сказала о своем разговоре с Джорджем и визите к Бо Бэрру, но события минувшего дня болезненно пульсировали у нее в голове, как боль в ноге от пореза Тары.

– Откуда ты знаешь, что Нептун приходит сюда? – спросил Чарли.

– От них – от Андреа, Кэнди и Энн. Они говорят, что мы на верном пути. Их голоса стали сильными и громкими. Теперь они с нами.

Тара облизнула губы. Она выглядела еще бледнее, чем обычно; девочка, сделанная из бумаги.

– Кончай заливать, – сказал Чарли.

– Остынь, братишка, – сказал Сид и положил руку ему на плечо. – Пусть наша темная колдунья занимается своим делом.

Чарли стряхнул руку Сида и оглянулся на дверь, словно размышлял о побеге. В его глазах сверкала ярость. Потом он снова посмотрел на Тару и как будто успокоился.

Бар Рейбена был вдвое меньше «Взлетной полосы». Как объяснил Сид, главным преимуществом бара была не обстановка, а еда. Здесь не было бильярдного стола, музыкальных автоматов и неоновой рекламы пива. Стены были обшиты дешевой древесно-стружечной плиткой и оклеены фотографиями, газетными вырезками и открытками. У стойки бара стояли потертые табуреты, а столики были обставлены разномастными стульями. В углу у коридора стоял игровой автомат «Пакман». Из кухни доносилась жизнерадостная музыка вместе с чудесными ароматами пряностей. На грифельной доске за стойкой бара были перечислены напитки и простое меню: гумбо, джамбалайя, красные бобы с рисом и бургер по-каджунски[27]. Внизу кто-то приписал мелкими буквами: Предсказание судьбы за 5 долларов. Спрашивайте у бара.

– Как твоя нога? – спросила Тара.

Реджи пожала плечами.

– Я порезала себе руку, перед тем как Сид забрал меня, – прошептала Тара. – Потом покажу.

Сид кивнул бармену, высокому смуглому мужчине со светлыми глазами, и направился к угловому столику. Тара села рядом с ним. На ней было черное обтягивающее трико с длинными рукавами и джинсы, в которых было больше дырок, чем ткани. Чарли надел футболку с надписью «Липкие пальчики» и джинсовую куртку.

Реджи осмотрела помещение. Люди еще не подтянулись к обеду. За столиком рядом с дверью сидела молодая пара: мужчина и женщина о чем-то разговаривали приглушенными голосами. Еще два человека сидели в противоположном конце бара: пожилая женщина в сиреневом пальто, с маленьким пуделем на коленях, и коренастый лысый мужчина в черном виниловом костюме с наброшенным на плечи длинным виниловым плащом. Реджи видела, что мужчина сильно потеет: его лицо раскраснелось, лысая макушка влажно блестела. Он барабанил пальцами по стойке бара, и на каждом пальце имелось минимум одно кольцо.

– Мистеру Винилу приходится несладко, – прошептал Чарли.

Тара закатила глаза.

– У каждого свои недостатки, – сказала она и достала из потрепанной сумочки пачку сигарет. Сид дал Таре прикурить. Он чисто вымылся, побрился, уложил прическу с муссом для волос и надел черные джинсы и футболку с черным блейзером.

Бармен подошел к их столику.

– Что будем заказывать, ребята? – поинтересовался он.

Реджи не могла определить его акцент – мелодичный, с непривычным ритмом. Его гладкая кожа имела светло-кофейный оттенок, а поразительные светло-голубые глаза напоминали аквамарин. Бармен носил на шее кожаный ремешок, на котором болталось нечто вроде сухой куриной лапки. Реджи не могла отвести глаз от этой лапки с загнутыми чешуйчатыми пальцами.

– Пиво «Бад» и бургер по-каджунски, с кровью, – сказал Сид.

– А для дамы? – спросил он, кивнув в сторону Тары.

Тара улыбнулась и облизнула губы.

– Коктейль «Лонг-Айленд» и чай со льдом, пожалуйста.

Бармен рассмеялся.

– Думаете, я поверю, что вам двадцать один год?

– Я выгляжу моложе своих лет, – сказала Тара.

Бармен посмотрел на нее, потом на остальных.

– Как насчет кувшина содовой?

– Мне кока-колу, пожалуйста, – сказал Чарли. – И бургер по-каджунски.

– Я закажу гумбо, – буркнула Тара, откинувшись на спинку стула и играя с прядью волос.

– Хороший выбор, мисс. – Бармен улыбнулся. – Это наше фирменное блюдо. А для вас, мисс? – Он посмотрел на Реджи.

– На самом деле я не… – начала она.

– Она тоже будет кушать гумбо, – перебила Тара.