Цена согласия - Слава Доронина

Незаметно мы подъезжаем к моему дому. Выходить не торопимся, потому что я всё говорю и говорю, никак не могу остановиться. Слезы текут по лицу рекой.

— Давай выйдем на свежий воздух, — предлагает Илья и покидает салон.

Обходит машину и открывает дверь с моей стороны. Я опять пошатываюсь, оказавшись на каблуках. Из-за слез толком ничего не видно. Я не позволяла себе подобной истерики очень давно, но сегодняшний день меня просто-напросто сломал, обнажив боль.

Повиснув на Илье, беззвучно плачу, уткнувшись лицом в его шею, пока он стоически выдерживает атаку моих эмоций и успокаивающе гладит по спине.

— Все будет хорошо, — шепчет. — Пойдем в дом. Я распоряжусь, чтобы Нобуо сделал тебе успокаивающий чай на травах. Потерянные деньги — хрень полная, нашла из-за чего разводить сырость.

Собираюсь с ним согласиться и прекратить заливать его темную рубашку слезами, когда позади раздается знакомый голос:

— Вот это я понимаю. Замечательный подарок на день рождения! Наверное, лучше даже не придумаешь.

Пульс разгоняется до немыслимой скорости. На мгновение кажется, что это галлюцинация и я схожу с ума после череды сильных стрессов.

Илья, будто почувствовав, что я слабею, крепче прижимает к себе.

Вывернувшись, резко оборачиваюсь и учащенно дышу. Сердце работает на разрыв.

— Руки от нее убрал.

Перед нами стоит Гончаров. В черной футболке и джинсах. На щеках густая темная щетина, взгляд пристальный и недовольный. От увиденного грудную клетку сдавливает будто чем-то тяжелым. Колени окончательно подводят, и если бы не руки Ремизова на талии, то я бы упала на землю.

— Действительно хочешь, чтобы я убрал от Маши руки? Тогда она окажется на земле, потому что едва стоит на ногах. — Илья даже не думает меня отпускать. — Мог бы предупредить о том, что появишься. Тогда бы не стало сюрпризом наше близкое общение, — продолжает он с такими же твердыми интонациями, как и у Гончарова.

Костя сцепляет челюсти и пристально смотрит на меня. Хочется протянуть к нему руки, сделать несколько шагов и повиснуть на его плече, но не могу пошевелить ни одной конечностью. Словно в камень превратилась. Гончаров продолжает меня разглядывать. Задерживает взгляд на плоском животе и хмурится. Неужели Рафаэль не сказал Косте, что никакого ребенка нет? Внешне ничего не выдает эмоций Гончарова, но глаза…

Господи, как же я скучала по этому мужчине и ждала его! Ну почему наша встреча произошла при таких нелепых обстоятельствах? Зачем Илья говорит какой-то бред, не соответствующий действительности?

Костя отмирает и подходит к нам, убирает руки Ильи и прижимает меня к себе.

— Это не то, что ты подумал, — шепчу я. — Клянусь. Мы...

— Переспали, пока тебя не было, — заканчивает за меня Илья механическим голосом.

По спине проносится озноб. Да что на Илью нашло? Зачем он это говорит? А я еще Гончарова считала бездушным роботом. Его брат, оказывается, экземпляр куда похлеще!

— Маша призналась, что у вас на самом деле был фиктивный брак. Но беременность оказалась настоящая. Правда недолго длилась. Я утешал в твое отсутствие как мог, — продолжает Илья бить брата словами.

— Ты намеренно провоцируешь, чтобы я тебе сейчас вмазал? — выплевывает Костя. — Очередная твоя попытка вывести меня из себя? Я не буду этого делать, — уверенно произносит он и указывает подбородком на ворота. — Пошел вон из моего дома! И чтобы больше здесь не появлялся. Доброжелатель хренов.

Илья громко хмыкает. Его лицо все такое же — без эмоций.

— Маша, имей в виду, Костя от всех привык откупаться деньгами. Дом, бизнес, машина, яхта, частный самолет, роскошная жизнь... Всего этого у тебя будет в избытке. Только не человеческого счастья. Потому что мой брат кто угодно, но не человек. Всё, к чему бы он ни прикасался, ломается. Абсолютно всё. Свет во мне зажгли, а потом потушили. И в тебе погасят. Даже не сомневайся.

— Илья, уходи, — цедит Гончаров. — По-хорошему уходи и не нарывайся на мой кулак. По-другому ты не понимаешь?

Илья опять хмыкает. Какое-то время смотрит на нас, а потом садится в машину.

Костя прижимает меня к себе так осторожно, будто я стеклянная и ненароком могу разбиться в его руках. Меня обволакивает знакомым запахом, по которому я безумно скучала все эти дни.

— Не слушай его бред, — тихо шепчет Костя мне в висок. — Илья не может простить, что я оставил его одного.

Гончаров ведет меня внутрь и отдает распоряжение Нобуо, чтобы тот проследил, как Илья покинет территорию. Впредь ему запрещено здесь появляться. Только сейчас я задумываюсь о том, что за все время нашего общения Илья ни разу не переступал порог этого дома. Странно. Казалось, он любит брата.

Я сажусь на диван и смотрю, как Костя уходит в кухню. Через пару мгновений на столе передо мной появляется чашка с горячим чаем. Моим любимым чаем. Гончаров все это время помнил, какой я люблю?

— Пей, — говорит он, наблюдая за моим лицом, а потом снова смотрит на живот.

Я опускаю взгляд на чашку и пытаюсь разобраться в том, что чувствую. Происходящее кажется нереальным, сном. В голове столько вопросов, но желание одно: чтобы Костя сидел рядом и обнимал меня. Чтобы я чувствовала его запах. Эмоции меняются одна за другой: растерянность, гнев, непонимание, радость. По щекам опять текут слезы. Я смахиваю их ладонью и делаю глоток чая.

— О чем ты думаешь? — спрашивает Костя, не сводя с меня взгляда, будто оценивает психическое состояние.

Несколько минут назад он разговаривал с Нобуо, а потом отпустил помощника. В доме мы одни. Значит ли это, что Костя не планирует сегодня уходить? А что будет завтра? Он опять исчезнет и оставит меня одну?

— Ты надолго вернулся?

Я вновь осматриваю внешний вид Гончарова. Привыкла видеть Костю в деловом костюме, гладко выбритым, с короткой стрижкой. Сейчас напротив сидит другой человек, но все такой же близкий и любимый.

Поначалу казалось, что я придумала себе эти чувства, но в разлуке поняла, как сильно хочу разделить с Костей каждый этап его жизни. Даже несмотря на то, что одиночество далось крайне тяжело. Вот только в ответ Костя пусть разделит со мной свои эмоции, страхи и желания.

— Успею надоесть, — говорит он предельно серьезно и при этом выглядит так, будто бесконечно устал.

За эти дни я превратилась в закрытого человека, почти никому не говорила о том, что тревожит. До сегодняшнего вечера. Ошибкой было изливать душу почти незнакомцу.

В последнее время я задавала себе много вопросов и пришла к выводу, что мне все равно, кого Костя убил, какие у него отклонения и дальнейшие планы на эту жизнь. Я просто ждала его, хотела, чтобы он вернулся ко мне. Здоровый, невредимый, живой. Вроде бы мечта сбылась, а внутри горечь.