Темногорск - Роман Буревой

* * *

Роман коснулся ожерелья, почувствовал, как завибрировала водная нить… Еще минута, другая, и нить начнет выкачивать силу из будущего…

Ожерелье дернулось, впилось в кожу. Но Роман не ощутил прилива силы, только… опасность? Настрой исчез. Книга, страницы которой бешено мелькали перед глазами, захлопнулась.

«Берегись!» – Ожерелье предупреждало своего господина.

– На пол! – прохрипел водный колдун.

Он ринулся со стула вбок. Падая, успел схватить Тину за руку и увлечь за собой. Она заскользила по натертому паркету, как по льду. Черный овал столешницы должен был стать их щитом. Уже лопались стекла в оконных рамах, а они скользили под прикрытие стола, и все это вдруг напомнило водному колдуну его детство, катание по льду на реке… Рядом рушился на пол Данила Большерук. Рот его был плотно сжат, щеки надуты, глаза выпучены, как будто повелитель воздушной стихии пытался удержать воздух в себе.

Все же Роман успел. Тина ударилась о ножку стола и застыла, Роман – прижался к ней, обнял. Напротив них вцепился в ножку стола, как в свою пристани, Слаевич. Возле соседней скорчился Костерок. Один из осколков задел его: по щеке огненного колдуна текла кровь.

Роман слышал, как с визгом проносятся осколки стекла, круша все в комнате. Видел, как стоящий незыблемо колдован медленно осел на пол, и красная густая лужа стала растекаться подле него.

Большерук ткнулся головой Роману в бок и выдохнул:

– С-с-стеклянный сад!

Воздух вышел из своего повелителя со странным присвистом, как из проколотого шарика.

Да Роман уже и сам понял: осколки, что разбили окна в комнате (наверняка стекла были заговорены Медоносом), – из волшебного сада. Сам Медонос в момент удара стоял спиной к окну… Нестерпимо хотелось выглянуть и посмотреть, что же там, с несостоявшимся узурпатором. Похоже, удрать тот не успел.

«Глаша!» – запоздало подумал Роман.

Но своей бывшей невесте он уже ничем помочь не мог. Оставалось надеяться, что в соседней комнате она уцелела.

Впрочем, стеклянный дождь быстро иссяк, осколки теперь падали в основном у противоположной стены или улетали в дверной проем.

Роман видел, как Слаевич с искаженным от напряжения лицом колотит кулаком в пол. Стены дрожали. Трещина, извиваясь, медленно ползла змеей по белой стене.

Один из колдованов присел на корточки, наставил на Романа ствол:

– Выползайте, уроды…

Пол качнулся у него под ногами. А затем раздался страшный грохот. Что-то рухнуло… Колдован не удержал равновесия и плюхнулся на задницу, не выронив, однако, пистолет.

Большерук заворочался. И тут в комнату хлынула вода. Поток ткнулся покорным щенком водному колдуну в колени. Ахнула Тина, теперь удивленно-восторженно. Роман вытянул руку, шепнул заклинание, и колдована тут уволокло потоком в дверной проем (саму дверь давно уже высадило).

Труп убитого осколками колдована и стулья развернуло потоком так, что они образовали некое подобие плотины, и теперь вода переплескивалась через мертвое тело.

Водный колдун чувствовал, как прибывает его сила вместе с водой.

«Отличная работа, Юл!» – мысленно похвалил ученика.

– Можно выбираться. – Роман вылез из-под черного щита столешницы и помог выбраться Тине.

– Мы победили! – заорал Слаевич и выпрыгнул, как чертик из коробочки.

Большерук поднялся с достоинством, отряхнулся. Почему-то в этот момент он напоминал огромного ньюфа. А вот Костерка в комнате не было. Похоже, этот тип каким-то образом успел ускользнуть из комнаты, потому что среди неподвижных тел Костерка Роман не обнаружил. На полу валялись два колдована, изуродованные стеклянными шипами. Ближе к наружной стене лежал еще один труп – без головы. Кто это – узнать было невозможно. Но точно не Костерок – тело было слишком крупным для огненного колдунчика. Судя по всему – Медонос… Во всяком случае, Роман надеялся, что в этот раз «кулик в свои попался сети» наконец. Впрочем, утверждение, что труп лежал у наружной стены, было не совсем корректным – стена эта попросту отсутствовала, от нее остался лишь барьерчик высотой сантиметров тридцать.

Кейс Синклита по-прежнему лежал посреди стола. Несколько стеклянных осколков впились в полированное дерево, но черный чемоданчик остался невредим. Только не было больше на нем печатей. Роман без труда распахнул крышку. Внутри кейс был полон черной трухи, похожей на жирный пепел. И посреди этого пепла сверкали серебром четыре знака – Романа Вернона, Большерука, Пламенюги, Слаевича. Роман вынул их, а кейс, уже ненужный, швырнул на пол, водный поток подхватил его и понес. Большерук и Слаевич забрали свои знаки, а серебряный знак Пламенюги остался у водного колдуна.

Вода, поднятая колдовской силой из реки Темной, все еще вливалась в комнату через разрушенную наружную стену, но уже не широким потоком, а тонкими струйками. Роман протянул руку Тине и помог подняться. Бок его все еще болел, так что двигаться приходилось осторожно.

– Ну что ж, вода и земля сказали свое слово, теперь моя очередь! – объявил Большерук.

Он сосредоточенно сдвинул кустистые брови, вытянул руки. Седые волосы и борода взметнулись, поднятые ветром. Роман оттолкнул Тину к стене. Ветер мгновенно усилился. Уже настоящий ураган, завывая, влетел в окно, нырнул в дверной проем и полетел дальше – вниз, на первый этаж, и вверх, в мансарду. Громко хлопали, распахиваясь, окна, стонали срываемые с петель двери, наверху раздался страшный грохот: похоже, сорвало крышу с дома.

– Класс! – потер руки воздушный колдун, самодовольно ухмыляясь. – Кажется, в доме не осталось ни одного колдована. Путь свободен.

Он вел себя так, будто с самого начала собирался помогать Роману и думать не думал угождать Медоносу или Гукину. Теперь, когда изуродованное до неузнаваемости тело Медоноса валялось на полу, Большерук сразу уверился, что никогда с этим человеком не собирался сотрудничать.

Роман подошел к краю барьера. Ухоженный сад Жилкова во время предыдущего колдовского налета с этой стороны не пострадал. Сейчас же верхний слой земли содрало, как кожу. Кирпичный забор, разделявший участки, повалило. Теперь без труда можно было разглядеть недостроенный дом, на ступенях которого умер Чудодей. Стеклянный сад исчез.

– Второй этаж, прыгать высоковато, – заметил водный колдун.

– Зачем прыгать, когда можно выйти через дверь! – Большерук никогда не терял самообладания.

– Что ты ищешь? – спросил Роман у Тины, увидев, что та опустилась на колени у стены и пытается достать что-то из-под груды переломанных стульев, принесенных снаружи ветвей и битых стекол.

– Платок! – Тина вытащила из кучи хлама по-прежнему ослепительно белый платок.

Надевать на голову его не стала, повесила на руку.