Закон трех отрицаний - Александра Маринина

Самарин вел машину довольно уверенно, видно, не зря каждыйдень практиковался.

– Вам сколько лет? – неожиданно спросил он.

– Сорок два. А что?

– А мне сорок шесть. Я вот подумал, что если мы с вамипочти ровесники, то, может быть, перейдем на «ты»?

Предложение Настю не устроило.

– Мне это сложно, – аккуратно ответила она.

– Тогда не буду настаивать, – тут же согласилсяСамарин. – Но давайте хотя бы обходиться без отчества. Будем называть другдруга просто по имени. Вы – Настя, я – Валя. Договорились?

– Это можно.

– Настя, откуда у вас мой домашний телефон? Вы что,проверяли меня?

– А как же. Поставьте себя на мое место, и вы поймете,что это было разумно и правильно. Зато теперь я точно знаю, что вы именно ВалентинНиколаевич Самарин, кандидат филологических наук, а не беглый каторжник. Мнетак спокойнее.

– Я вас понимаю, – негромко ответил он. – Акакие еще сведения можно узнать при такой проверке? Давайте начнем курсмилицейского ликбеза, если вы не против.

– Давайте. Можно узнать адрес, кто прописан по этомуадресу, с какого времени, где проживал раньше. Номер и серию паспорта, годрождения, наличие судимостей. Это если запрашивать паспортную службу. А еслинайти участкового, да еще если он окажется толковым, то можно узнать, ктореально проживает в квартире и где они все работают. Но на это шансов, честноговоря, мало.

– Почему?

– Участковые, как правило, знают проблемных жителей,судимых, алкоголиков, семейных дебоширов и прочих. В спокойных семьях они обычноне бывают и никого не знают.

– А меня?

Ей показалось, что в голосе Валентина прозвучала беспокойнаянотка.

– Не знаю. Вы сами-то видели своего участкового хотьраз?

– Н-нет… кажется. Не помню. Вроде бы нет.

– Ну, значит, он вашей семьей не интересуется и ничегопро вас не знает. А вас это беспокоит?

– Ничуть, – он развеселился. – Просто меня,как почти всякого человека, интересует, кто и что обо мне знает. Расскажите мнеподробнее про участковых, чем они занимаются, за что отвечают. Я ведь совсемничего про это не знаю.

Лекции о работе участковых инспекторов хватило как раз доКольцевой дороги, и на территорию Москвы они въехали одновременно с началомследующей лекции, на этот раз о том, как организовано предварительноерасследование. Самарин часто перебивал Настю, задавая вопросы, и каждый раз онапоражалась тому, до какой же степени люди, не связанные с правоохранительнойсистемой, искаженно представляют себе, как она устроена. Ее новый знакомый,например, был свято уверен в том, что начальник уголовного розыска можетотдавать приказания следователю и вообще имеет право вызывать его к себе не точто в кабинет, а чуть ли не «на ковер». По его непонятно откуда взявшимсяпредставлениям, существует такая фигура, как «следователь уголовного розыска».Услышав это, Настя так хохотала, что Валентин чуть не обиделся. И вообще, изего вопросов она узнала массу интересного. Например, что следственноеуправление находится на Петровке, 38; что один и тот же оперативник можетсегодня заниматься раскрытием квартирной кражи, завтра – убийством, апослезавтра вывозом антикварных ценностей и произведений искусства; что именнов уголовном розыске принимается судьбоносное решение о том, когда работу поделу можно прекращать; что оперативник, работающий в окружном управлении, можетносить звание полковника, а его непосредственный начальник – генерал; чторезультаты экспертизы становятся известны в первую очередь именно сыщикам, а ужони доводят их до сведения следователя; что следователи самолично бегают спистолетом в руке и задерживают преступников, а также переодеваются,гримируются и внедряются в преступные группировки. И много чего другого, неменее любопытного и веселого.

– Да, Валя, – сказала она, вдовольнахохотавшись, – с такими знаниями вам не детективы нужно сочинять, апародии на них.

– Так откуда же другим знаниям взяться? – веселоотпарировал он. – Мы их черпаем только из фильмов и книжек, а там всеименно так и написано. Я, конечно, подозревал, что на самом деле все устроенокак-то по-другому, потому и прошу вас подробно мне все объяснить.

К клинике, где принимал чудо-доктор, они подъехали вдвадцать минут пятого.

– Вас проводить? – заботливо поинтересовалсяСамарин.

– Не нужно, Валя, я сама дойду. Только я не знаю,сколько вам придется меня ждать. Может быть, там очередь.

Он помог ей выйти из машины, подал палку, лежащую на заднемсиденье. Осмотрелся вокруг и радостно махнул рукой в сторону здания, стоящегона противоположной стороне.

– Вон там книжный магазин, если меня туда запустить, тоэто надолго. Я пойду в книгах покопаюсь, а вы, как освободитесь, позвоните мне.Телефон у вас с собой?

Настя открыла сумку и проверила: листочек с номероммобильного телефона Самарина был на месте. Валентин запер машину и направился кподземному переходу, а Настя вошла в здание клиники, где ее долго выспрашивали,к кому и по какому вопросу она пришла, потом проверяли по телефону, записана лиона на прием к профессору, после чего так же долго и подробно объясняли, кудаидти, где свернуть, на каком лифте подняться и как найти нужный кабинет. Дорогаоказалась длинной и не сказать чтоб уж очень простой. Настя трижды умудряласьпойти не по тому коридору и попасть не в тот корпус и под конец путешествияразозлилась на себя за свою тупость, на ногу, которая болела, на архитекторов,которые все это придумали, и на мать, которая ей все это устроила.

Единственным, что примирило ее с действительностью, былоотсутствие очереди перед кабинетом профессора. Профессор, круче которого, есливерить матери, в Москве не было, оказался молодым, высоким, худым и совершеннолысым.

– Я вас слушаю, – как-то подозрительно ласковопроизнес он. – Что вас беспокоит?

Да ничего ее не беспокоит! Она вообще ехать сюда не хотела.Вот что ему теперь говорить? Нога болит с каждым днем все меньше и меньше,нагрузки она выдерживает все большие и большие, и жаловаться Насте абсолютно нена что. А может, сказать все как есть?

– Видите ли, – начала она, судорожно мечась впоисках нужных слов, – мы с вами оказались жертвами недоразумения.

– Даже так?

Его лысина засияла ярче, словно в предвкушении чего-тоновенького и любопытненького.

– У меня после перелома очень долго болела нога, иврачи не могли понять, почему боль не проходит. В этом состоянии меня выписалидомой. Но теперь, мне кажется, все в порядке, я поправляюсь, но моя мама оченьпереживает, она решила, что со мной что-то серьезное…

– Какие нагрузки вы выдерживаете? – перебил он ее,быстро просматривая выписку, которую Насте дали в госпитале.