Цена обольщения - Лесия Корнуолл

— Я сейчас не в том состоянии, чтобы сражаться с кем бы то ни было, Эвелин.

— Кроме того, дуэли запрещены законом, — вставил Адам.

— Но у меня есть идея получше. Нечто более страшное для Крейтона, нежели удар сабли, — произнес Синджон.

Эвелин судорожно сглотнула, и Синджон понял, что сказал лишнее.

— Что ты собираешься сделать? — спросила Эвелин, вновь откидываясь на спинку кресла.

Синджон сел рядом с ней и взял ее руку в свою. Эвелин с мгновение упивалась этим легким прикосновением, запоминала его, чтобы потом утащить, как белка орех, в свои закрома и наслаждаться им в холодные зимние вечера.

— Я ничего не могу сделать, Эвелин, но ты можешь. Если Крейтон меня увидит, он тут же застрелит меня или велит арестовать и повесить прежде, чем я успею сказать хоть слово в свою защиту. Ему не будет покоя, пока я жив.

По спине Эвелин пробежал холодок. Она танцевала с Крейтоном, доверяла ему. Он ей даже нравился. Эвелин вспомнила выражение лица Мариэль, когда та рассказывала ей о своей с ним встрече в Испании. У француженки на щеке до сих пор остался небольшой белый шрам, который будет напоминать ей о негодяе каждый раз, когда она подойдет к зеркалу.

— А я готова на все, — сказала Эвелин. — Но что я могу?

Синджон одарил ее такой нежной улыбкой, что ее сердце затрепетало в груди, и она почувствовала себя самой красивой, самой желанной женщиной на земле.

— Ты помнишь, как я учил тебя играть в карты? — спросил Синджон.

Эвелин залилась румянцем и кивнула:

— До мельчайших подробностей.

Затаив дыхание, она посмотрела на Синджона и увидела в его глазах ответный огонь.

— В четверг вечером мы устроим званый вечер с игрой в карты. Крейтон будет в списке гостей, — пояснил Адам, но Эвелин почти его не слушала.

Она отчаянно боролась с желанием броситься в объятия Синджона. Она смотрела на его губы, желая поцелуя.

— Эвелин! — позвал ее Синджон, и при звуке его хриплого голоса Эвелин едва не взорвалась от желания.

— Да?

— Ты все еще помнишь, как надо жульничать?

Приглашение от Уэстлейка на вечер, посвященный игре в карты, приятно удивило Крейтона. Он не успел еще обналичить присланный Эвелин чек и решить, как потратить полученные деньги, когда в комнату вошел вечно чем-то недовольный дворецкий его тети и принес позолоченную карточку графа. Крейтон даже на секунду пожалел, что заложил серебряный поднос, потому что карточка Уэстлейка заслуживала самого уважительного обращения.

Он мог бы отправиться к Крокфорду или в «Уайтс», чтобы поставить на кон полученные пять сотен. Только в большинстве своем завсегдатаи этих клубов отказывались играть с ним, так как он не возвращал долгов. Векселей накопилось столько, что ими можно было оклеить стены загородного дома тетки.

Крейтон уже собирался отправиться в один из игорных домов для представителей низшего сословия, но судьба преподнесла ему очередной подарок в виде приглашения на званый вечер, устраиваемый почитаемым всеми, сказочно богатым графом Уэстлейком. На этом вечере наверняка появятся легковерные леди, кошельки которых можно облегчить с помощью легкого флирта. Обворожительная улыбка бравого майора заставит их потерять бдительность.

Посещающих подобные вечера джентльменов тоже нельзя было назвать искусными игроками. Эти богатые снобы чрезвычайно гордились своим превосходством над такими людьми, как Крейтон. Они не знали тонкостей карточного шулерства и наверняка не обеднели бы от пары тысяч фунтов.

Крейтон вновь посмотрел на чек. Всего-то пять сотен фунтов. Эта сумма не покроет и десятой части его долгов. Но если он поставит ее на кон и выиграет, то можно будет спать спокойно весь следующий год.

— Вот, — произнес Крейтон, быстро написав ответ и отдав его дворецкому. — Немедленно отправьте графу Уэстлейку.

Синджон стоял в нише за занавеской в гостиной графа Уэстлейка и наблюдал за прибывающими гостями. Слуги расставили столы для игры в вист, фараона, двадцать одно, пикет и мушку. Для такого матерого игрока, как Крейтон, это был настоящий праздник. Здесь он найдет все, что только можно желать: богатых вдов, юных неискушенных лордов, светских львиц, склоняющихся под тяжестью драгоценностей.

Среди гостей сновали лакеи, угощая их прохладным шампанским. В полночь подадут легкий ужин, а потом игра продолжится вплоть до рассвета. Однако Синджон надеялся, что все закончится гораздо раньше.

Эвелин поняла поставленную перед ней задачу, и все равно у Синджона потели ладони. Он нервно ерзал на своем стуле за занавеской. Уэстлейк возражал против его присутствия, но понимал, что Синджону захочется увидеть все собственными глазами. Он получил строгий наказ не реагировать на происходящее, даже если Эвелин начнет проигрывать.

Синджон видел, как прибыл Крейтон. Майор произвел фурор своим появлением в алой униформе, украшенной золотыми позументами. Леди провожали его восхищенными взглядами, а он отвечал им ослепительной улыбкой и дарил комплименты, от которых его почитательницы млели и заливались румянцем.

Майор обернулся, когда в гостиной появилась Эвелин. На ней было платье из зеленого шелка. Только сегодня наряд дополнял восхитительный гарнитур из жемчуга и изумрудов, способный ввести в искушение любого игрока. Глаза Эвелин беззаботно блестели, однако Синджон заметил, как нервно пульсировала на ее шее жилка. Эвелин тепло улыбнулась Крейтону — голубка пыталась очаровать волка.

Синджон сжал кулаки, когда Крейтон взял руку Эвелин и, поднеся ее к губам, поцеловал обнаженную кожу над перчаткой, как будто имел на это право.

Эвелин убрала руку, а потом сказала что-то остроумное. Ее глаза сверкнули, и Крейтон рассмеялся. Синджон едва сдерживал гнев, наблюдая за тем, как похотливый взгляд полковника блуждает по телу Эвелин и замирает на покоящихся на груди изумрудах.

Синджон вспомнил ужас в глазах Мариэль Д’Аграман, когда майор грубо хватал ее руками и рвал на ней платье, и отер струившийся по лбу пот. Однако Эвелин не испытывала страха. Она откровенно флиртовала с майором, посылая ему такие томные взгляды, от которых Синджон всегда испытывал невероятное возбуждение. Эвелин жеманно улыбнулась и положила руку на рукав майора, позволив проводить себя до стола.

Именно так она и должна была себя вести, и все же нервы Синджона были натянуты, как струна. Он никогда не считал себя ревнивым, но желание поколотить Крейтона за то, что тот посмел просто дотронуться до Эвелин, было непереносимым. Синджон поднялся со стула и принялся расхаживать по тесному алькову.

— Добрый вечер, Радерфорд, — произнес Уэстлейк, появившись за занавеской. — Все готово. Думаете, мы можем рассчитывать на способности Эвелин? — спросил граф.

Эвелин рассмеялась над какой-то шуткой Крейтона.