Георгий Жуков. Последний довод короля - Алексей Исаев

Кроме остатков пяти дивизий, в Берлине была одна охранная бригада СС, различные полицейские подразделения, десять артиллерийских дивизионов, одна бригада штурмовых орудий, три танкоистребительные бригады, шесть противотанковых дивизионов, одна зенитная дивизия (1-я) и части 17-й и 23-й зенитных дивизий. Иррегулярные формирования были представлены батальонами фольксштурма.

Что касается количественной оценки немецких войск в Берлине, то здесь можно обратиться к данным Зигфрида Кнаппе, в чине майора служившего начальником оперативного отдела LVI танкового корпуса генерала Гельмута Вейдлинга. Он утверждает, что в подчинении [409] LVI танкового корпуса во время штурма Берлина было пять дивизий численностью в две комплектные дивизии. Он оценивает численность соединений, подчиненных LVI корпусу, в 40 тыс. человек, а с учетом различных частей, находившихся на территории Берлина, – 60 тыс. человек и 50-60 танков. К цифре численности берлинского гарнизона в 180 тыс. человек, называемой в советских источниках, он относится скептически. Кнаппе считает эту цифру расчетной, исходя из штатной численности войск, а не их реального состояния к началу штурма города.

Помимо оценок Кнаппе есть конкретные цифры, приведенные в книге «The Fall of Berlin» английских историков Энтони Рида и Дэвида Фишера. На 19 апреля в распоряжении военного коменданта Берлина генерал-лейтенанта Гельмута Рейманна было 41 253 человека. Из этого числа только 15 000 были солдатами и офицерами вермахта, Люфтваффе и Кригсмарине. В числе остальных было 1713 полицейских, 1215 «гитлерюгендов» и представителей рабочей службы и 24 000 «фольксштурмистов». Теоретически в течение шести часов мог быть поставлен под ружье призыв, называвшийся «Clausewitz Muster», численностью 52 841 человек. Но возможность такого призыва и его боевые возможности были достаточно условными. Кроме того, большой проблемой были вооружение и боеприпасы. Всего в распоряжении Рейманна было 42 095 винтовок, 773 пистолета-пулемета, 1953 ручных пулемета, 263 станковых пулемета и небольшое число минометов и полевых орудий. Резюмируя состояние обороны города, Рид и Фишер называют Берлин «крепостью с бумажными стенами»{204}. Отход в Берлин LVI танкового корпуса [410] Вейдлинга добавил к числу защитников 13-15 тыс. человек из состава потрепанных боями на Зееловских высотах 18-й и 20-й танкогренадерских дивизий, танковой дивизии «Мюнхеберг» и 9-й воздушно-десантной дивизии. Наиболее боеспособным соединением корпуса была 11-я танкогренадерская дивизия СС «Нордланд». Особняком стояла личная охрана Гитлера, насчитывавшая около 1200 человек. Как мы видим, эти цифры в целом совпадают с оценками Кнаппе, приведенными выше.

С высокой оценкой обороны Берлина не согласен сам генерал Вейдлинг, вступивший в командование LVI танковым корпусом незадолго до штурма – 12 апреля. Он критически оценил план обороны, датированный 9 марта 1945 г. Уже будучи в плену, он описал ситуацию следующим образом: [411]

«Для меня было ясно, что нынешняя организация, т. е. разбивка на 9 участков, на длительный промежуток времени непригодна, так как все девять командиров участков (секторов) не располагали даже укомплектованными и сколоченными штабами».

Первыми шагами Вейдлинга на новой должности стало как раз выдвижение резервов на внешний обвод обороны Берлина. Но что-либо принципиально изменить за те несколько дней, которые он находился во главе обороны Берлина, Вейдлинг уже не мог. Судьба города была решена на Одере. Основным принципом оборонительных мероприятий группы армий «Висла» был тезис «Берлин будем защищать на Одере». Соответственно, именно войска на Одере в первую очередь получали вооружение и пополнения.

Конечно, не следует думать, что город был совершенно беззащитен. Намного опаснее всех фаустников Берлина, вместе взятых, были 88-мм, 105-мм и 128-мм зенитки ПВО города, использовавшиеся для стрельбы с прямой наводки. Серьезным противником советских танкистов была также 249-я бригада штурмовых орудий. Личный состав бригады был эвакуирован из Восточной Пруссии, а 24-25 апреля бригада получила новенькие самоходки в Шпандау, пригороде Берлина. Эта бригада была введена в бой в районе Бранденбургских ворот, а закончила свой путь на Берлинерштрассе. В Берлине также приняли свой последний бой несколько «Королевских тигров» из состава подвижных соединений LVI танкового корпуса, отошедшие в город. Они вели огонь из своих 88-мм длинноствольных орудий вдоль крупных магистралей Берлина.

Однако, объективно оценивая гарнизон Берлина, следует сделать вывод, что он был слабым и немногочисленным. Жуков был прав, невысоко оценивая отошедшие в Берлин немецкие части и соединения. Поэтому решение советского командования штурмовать [412] город вышедшими к нему танковыми и общевойсковыми армиями следует признать правильным. Отход на Берлин крупных сил 4-й танковой и 9-й армий удалось предотвратить. Основные силы обеих армий были окружены. Задача борьбы с окружаемой франкфуртско-губенской группировкой возлагалась на армии смежных флангов 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, а также 3-ю армию и 2-й гв. кавалерийский корпус. Таким образом, основные ударные группировки двух фронтов получили полную свободу в отношении действий в самом Берлине.

Немецкие войска, которые могли в других условиях стать противником войск двух фронтов на улицах Берлина, были благодаря продуманной форме операции уничтожены в лесах юго-восточнее города. В нашей литературе эту группировку немецких войск принято называть «франкфуртско-губенской» по имени двух городов, [413] ограничивавших фронт части сил 4-й танковой армии и основных сил 9-й армии на Одере. Длительность ее ликвидации – 6 дней (с 26 апреля по 1 мая) – сама по себе говорит о боеспособности и численности. Непосредственное участие в ликвидации «котла» приняли шесть общевойсковых армий и часть 4-й гвардейской танковой армии, т. е. 40% всех армий обоих фронтов. К сожалению, этот этап битвы за Берлин не получил должного освещения в массовых изданиях.

Может быть, у нас на этом не акцентировалось внимание, но битва за Берлин была одной из крупнейших операций на окружение, проведенных советскими войсками. Для германской армии это была катастрофа, сравнимая с советским Уманским «котлом» августа 1941 г. Поэтому в наши дни на Западе появляются книги с «поэтичными» названиями вроде работы «Бойня у Хальбе» Тони Ле Тизьера. Очевидец этих боев в окружении Эбергард Баумгарт из 32-й дивизии СС вспоминал: «Я редко видел на войне такую массу мертвых на небольшом пространстве и тогда это были русские, теперь это были немцы». В то время как по улицам разрушенного Берлина советские штурмовые группы пробивались к Рейхстагу, у маленькой деревушки Хальбе разыгрывалась драма гибели целой армии. Хальбе находилась на стыке 3-й армии 1-го Белорусского фронта и 28-й армии 1-го Украинского фронтов. Через «игольное ушко» улиц Хальбе на запад пытались прорваться несколько десятков тысяч человек, густо усеивая своими телами дороги и поля в ее окрестностях. Имена многих из них так и остались неизвестными.

В окружение юго-восточнее Берлина попали XI танковый корпус СС, V горный корпус СС, гарнизон крепости Франкфурт, V армейский корпус. В «котле» у Шпреевальда оказались остатки одной танкогренадерской и 13 пехотных дивизий, а также множества отдельных частей и подразделений. Оценки численности окруженных [414] колеблются в пределах 150-200 тыс. человек. Точная цифра вряд ли станет известна. Согласно данным командующего тыловым районом 9-й армии генерал-лейтенанта Фридриха-Густава Бернхарта, в окружение попали 50 тыс. человек боевых частей, 10 тыс. человек фольксштурмистов, а с учетом тыловых частей – около 150 тыс. человек. На 24 апреля в составе окруженных немецких соединений насчитывалось примерно 150-200 танков (36 в XI танковом корпусе СС, 79 в V корпусе), в том числе «Королевские тигры» 502-го тяжелого танкового батальона СС. Именно последние оставшиеся в строю 14 «Королевских тигров» 502-го батальона СС стали тараном, с помощью которого остатки 9-й армии пытались пробиться через Хальбе на запад.