Генетический взрыв - Вадим Денисов

— Так ты и не спрашивал, — парировал его выпад напарник, — сразу улетел в секцию сладостей, только его и видели.

— Всё спокойно? — дежурно поинтересовался я.

— Тишина гробовая, как перед бурей, — быстро отозвался Юлий. Через миг он понял, что сказал, покачал головой и повторил уже другими тоном: — Перед бурей…

Работали в темноте, лишь в небольшом коридорчике отеля горел светодиодный фонарь. Там же на газовой плите парил чайник, рядом на подставке, словно мы собирались сберечь ковровое покрытие, остывало вкусно пахнувшее варево из рожков и говяжьей тушёнки, что-то типа макарон по-флотски. Всего лишь полчаса прошло за готовкой, как на посёлок свалилась темнота, в ход пошли тепловизоры. Вокруг царила какая-то священная тишина горной ночи, издали сопровождаемая легким и ровным гулом сходящих с подмытых дождями склонов осыпей и шелестом невесть где стекающих горных потоков.

Включив загодя принесённую из пикапа большую радиостанцию, я попробовал найти группы, вдруг кто-то уже прибыл.

Пш-ш…

— Я пятый, контроль. Общий вызов. Контроль расстановки, ответьте.

Проверил запасной диапазон. Никто не откликался, рано. Что осталось сделать? Установить график ночных дежурств. И можно будет немного отдохнуть. Нервно, всё же.

И страшновато, если честно.

Разбудил меня Данька.

— Командир, подъём!

Налобный фонарь светил мне в лицо маскировочным красным фотодиодом, и я поднял руку, недовольно прикрывая глаза.

— Убери, слышу. Что случилось?

— Связь появилась, взял паузу, пошёл за тобой.

— Кто объявился? — чуть помолчав, просипел я, пытаясь рывком прогнать сонливость, — глубоко провалился, пацан сдернул меня с глубокой фазы сна. Глотнуть бы чего, горло пересохло.

Он что, плечами пожал?

— Фляжку держи, — понял проблему Данька. — Через четыре минуты он снова выйдет в эфир.

— Что, не из наших?

— Мужик какой-то левый. В открытом канале светится.

Все наши группы работают в эфире со скремблерами, то есть с шифрованием.

— Хрена себе, новости… Откуда он тут взялся, такой загадочный? — встревожился я, уже оправляя куртку и прихватывая карабин.

— Сам в шоке, — бросил Манченко на ходу. — Я контролить начал, всё по расписанию, наши не объявлялись, а этот вылез, прикинь!

На лоджии, где в углу стояла радиостанция, под еле видимыми, призрачными звездами холодной высокогорной ночи было всё так же темно и тихо.

И вдруг среди этой тишины, как мне показалось, совсем близко от стоящего чуть выше большого коттеджного комплекса раздался протяжный, странный и жутковатый звук, больше всего напоминающий низкий надрывный вой или протяжный низкий стон с раскатами в конце. Нет, это слишком агрессивно для стона, как-то зло, вызывающе звучит. Словно вдали кто-то, предварительно закинувшись весёлыми таблетками, настраивал синтезатор, подключенный к хорошему усилителю. Но это был звук живого существа.

— Мама родная, что это было? — прошептал Данька, трясущимися руками поднимая тепловизор.

Хорошо, что я слышал такое и раньше, так ведь и обделаться можно.

— Не очкуй, брат, это олень дурит. Осенний рёв крупного быка, ежегодная брачная песнь изголодавшегося по самочке самца.

— Во, бычара даёт… Он что, прямо по улице ходит?

— Ну, кроме него, похоже, ходить некому.

Помолчали.

Минут через пять этот же рёв снова пролетел над черепичными крышами коттеджей, и почти сразу со стороны Мзымты ему бархатисто ответил другой претендент. В этой короткой перекличке удивительно соединялись страсть и жажда свирепой схватки, вся мощь зудящих рогов с попытками выказать будущую нежность…

— Сейчас навстречу пойдут.

— Невозможно работать, — как-то совсем по-взрослому выдохнул Данила.

— Возможно! — резко оборвал я всю эту романтику. — Он обозначился?

— Кто? А… Сначала спросил, нет ли рядом Залётина, потом упомянул моего отца!

— Я спрашиваю, представился он, или нет? Очнись!

— Сейчас… Ульянов его фамилия. Да, Владимир Ульянов. Как Ленин.

— Что-о?

Так это же старый знакомый, Вовка Ульянов, один из руководителей среднего звена ЦУКС, Центра управления кризисными ситуациями Красной Поляны! Чуть ли не крёстник Залётина, человек от какой-никакой власти, известивший его о том, что Гарик Енисейский Штабом назначен смотрителем первого Заречного участка. Значит, не все спасатели отсюда смылись! Так. Ульянов прячется здесь, имеет радиосвязь, но не дальнюю. Никак не проявлялся довольно длительное время. Спрашивается, где он был, что поделывал?

Не дожидаясь истечения срока, я накинул на голову наушник.

Пш-ш…

— Я пятый, контроль. Вызываю оператора Ульянова.

— В канале Ульянов, — почти сразу откликнулся он. Судя по качеству приёма, МЧС-овец находился где-то неподалеку.

— Володя, приветствую, Это Егор Санин, приём.

— Ого! Рад слышать!

— Ты где находишься?

— Подожди… — через паузу в несколько секунд ответил он. — Гош, вы с капюшонами уже познакомились? Приём.

— С какими… А! Серые, понял тебя, понял, мы их называем Инструкторами.

— Принял, пусть будут Инструкторы. Дело тут такое, я ведь без скремблера.

— Что, они уже могут распознавать русскую речь? — сразу врубился я.

— Только учатся, но опасность существует.

Он явно знает про Инструкторов, да и про остальных гугонцев гораздо больше, нежели мы. За спиной кашлянул только что проснувшийся Негадов, которого я тут же отослал для наблюдения на крышу. Если по уму, то мне стоило нагнать туда молодого, но Манченко изначально оказался в материале, так пусть в нём и останется.

— Хм… Русскую, говоришь? Ты английским владеешь?

— Почти свободно.

— Тогда переходим на инглиш в смеси с жаргонами, любыми, — предложил я, — пусть попробуют хоть слово разобрать, козлы.

— Готов, вваливаем!

И мы завернули на полную катушку, начав бегло обмениваться информацией, при этом легко и свободно понимая друг друга. Могу поклясться хоть родными лиственницами, хоть не очень-то и чуждыми пиниями: ни один вражеский шпион не смог бы понять нашу продуктивную беседу. Шалишь, падла, тут носитель языка потребуется! Хотя я не думаю, что Инструкторы могут выделить силы и средства для постоянного сканирования радиоэфира и расшифровки переговоров на лету.

Второй наушник я развернул в сторону Даньки, чтобы и он всё слышал, мало ли что со мной случится. Хотя в английском напарник не силён. Ничего, домыслит… То, что сообщил мне спасатель, сразу поставило с ног на голову не только текущую ситуацию, но и грозило перечеркнуть весь план тщательно спланированной операции «Ямал».