Остаться в живых - Лама Сафонова

прислать мне документы исследований. Но когда я их прочитала, то поняла, что у неё практически нет шансов выжить. Но я всё равно пыталась найти какой-то выход, предложила врачей, старалась успокоить, поддержать. Но она гасла на глазах. И пока мы ожидали результаты её пункции — она умерла. Прямо на руках у сына. Это была грубейшая врачебная ошибка. Она не единожды обращалась за помощью, ей ставили совершенно другие диагнозы и бездарно пропустили рак… Меня накрыло волной негодования. Она была очень доброй, мягкой, красивой, прекрасная жена и счастливая мать, очень порядочный и отзывчивый человек. И этому хорошему человеку подписали в кабинете приговор своим равнодушием. Таких случаев тысячи, да и мой — не исключение. Я выложила очень жёсткий пост.

За свою маму стала переживать ещё больше. Так как я у неё и так невольно «отобрала» очень много здоровья своей ситуацией. Она панически за меня переживала. А теперь стремительный уход крёстной… Я старалась психологически её поддержать. Я пыталась до неё донести, что зацикливаться на смерти ни в коем случае нельзя, и мама взяла себя в руки. Она, конечно же, плакала, конечно же, пропускала всё это через себя, но я старалась звонить ей как можно чаще и не оставлять с этими мыслями один на один. Я очень старалась не дать уйти ей в депрессию.

Предстоящий мой выход на подиум в поддержку онконастороженности в мировом сообществе был актуален как никогда. Я посвятила его моей крёстной. Мне хотелось кричать на весь мир, чтобы люди были внимательнее друг к другу, что жизнь так скоротечна и в этой суете даже те, кто призван по своей профессии оберегать нас от беды, — оказываются профессионально деформированными, и людское горе для них почему-то стало обыденной вещью. Одни люди нас губят — другие спасают. И вот — эти жизненные качели, весы добра и зла, беспрерывная битва тьмы и света за наши жизни, за наши сердца. И каждому человеку нужно сделать бескомпромиссный выбор — на чьей стороне он будет находиться. Никто не может уйти от этого выбора. Никто. Если человеку кажется, что он от этого выбора «уходит» — он на автомате принимает сторону тьмы. Потому как «только с нашего молчаливого согласия» совершаются самые страшные преступления — это известно всем. Равнодушие — это самое страшное зло, которое приносит смерть.

А тем временем на мою почту пришло короткое и ёмкое слово: «Ещё жива, москалька?» И я поняла, что клоны ждут «естественной развязки». «Рановато ждёте некролог, красавчики!» — прошептала я и уверенно взяла ТЕ САМЫЕ ТУФЛИ на каблуке для завтрашнего выхода на подиум, которые покорно ждали меня со времён операции. И ТУ САМУЮ белую сумку, которую я долгое время не могла поднять из-за сожжённых вен. Теперь — время настало!

Стою на выжженой земле.

Кругом тела, огонь клубами.

Взлетают Души вверх, в золе,

С одним крылом, прощаясь с нами.

Им вслед смотрю. Я буду здесь!

Мне рано с ними! Им не больно.

Своей Души сквозной надрез

Я обнимаю бесконтрольно.

Что видишь Ты? Огни взлетают.

И в Небе вспыхивают звёзды.

Теперь оттуда помогают —

Кому помочь ещё возможно…

Наступил день показа. Началась Неделя Международной Высокой Моды. И я снова собрала все силы в кулак. Снова люди, софиты. Когда Ты «под химией и лучевой» — Ты физически находишься как бы в параллельной реальности, и всё происходящее для Тебя преломляется через призму ежесекундного «фона радиации».

Дома перед выездом меня сильно рвало, знобило, уезжало пространство, были боли, и я не понимала, КАК я поеду… Два раза перенакрашивалась и «выползала» из ванной со словом «смогу!». Выглядеть нужно было на все сто! И в итоге я так и выглядела! Выпила латран — он помог снять тошноту на время показа, и ни одна деталь на фотках не выдала того, что ещё два часа назад я не в состоянии была выйти из дома. Я теперь облучена… и такие побочки будут возникать всю мою жизнь… По прогнозам, они будут лишь усугубляться, но моя задача — удержать их на сегодняшнем рубеже!..

До гримёрки не могла дойти минут 50: меня атаковали дети, и нужно было с каждым сфотографироваться. Это было радостно! Не знаю, КАК они меня прочухивают, но они тянутся ко мне, как и я к ним. Половина моей жизни была тесно связана с детьми. Помню, меня даже снимали с уроков (когда я ещё училась в пятом классе) и оставляли возиться с целым классом второклашек (когда заболевал кто-то из учителей), потому как я всегда находила чем их занять и авторитет у меня был железный. Потом у меня была собственная детская музыкальная студия, где я их учила вокалу. Сейчас удивляюсь — как я всё успевала? Когда мне исполнилось 16 лет — сразу начала работать. Руководила хором ветеранов, получившим впоследствии звание народного, пела в городском ансамбле при администрации города, работала диджеем на радио, выступала с собственными песнями как автор-исполнитель, плюс к этому — очно заканчивала экстерном университет (с красным дипломом). И всё это одновременно. Есть у меня, наверное, «волшебный моторчик», который делает жизнь насыщенной и полезной.

Показы прошли феерично. Я срывала дикие аплодисменты и чувствовала людскую любовь — всё это, конечно же, заряжало меня на жизнь. Потом отлёживалась по полторы недели, и никому даже и в голову не приходило, насколько непросто мне давалась любая вылазка в люди.

Из дневника

Человек не из стали. После знакомства со зверем — особенно. Очень сложно осознавать, что так мало сил. По характеру я всегда была «огонь в юбке»! Всё успевала! А сейчас очень слаба. Такое чувство, что я с другой планеты и пытаюсь адаптироваться к совершенно новым условиям жизни. Не могу даже долго разговаривать по телефону — в основном перебрасываюсь голосовыми сообщениями. Радиоволны существенно отнимают силы. И если здоровый человек этого почти не чувствует, то человек с моей стадией после 20-минутного разговора может лежать 2 часа в полном ауте. Так что «привет, как дела» — это не моя история. Только по делу и коротко. Уже всё по-другому. Во всём. Мои силы — это пока очень ограниченный золотой запас, который я должна рассчитывать с математической точностью. И ещё. В этом мире есть вещи, ради которых стоит сражаться даже тогда, когда