Три дня до любви - Ольга БрусниГина

— Если информация стоящая, я готов платить. Честное пионерское.

— Спрашивай, — сдалась Дина.

— Я хочу узнать о Карине.

— Далась тебе эта Каринка, — зло бросила пленница, — не понимаю, что ты в ней нашел?

— Отомстить хочу.

— Тогда ладно. Ты — ее задание. Она у нас вроде приманки — красивая, яркая, на такую все мужики ведутся. Опять же, не ты один.

— Кто еще?

— Кот с фитнес-центра — ее рук дело. После того, как она его в ловушку заманила, Ром его так отделал, мать родная не узнала бы. Зубы выбил, нос сломал, еще несколько ребер в придачу. А все из-за чего?

— Из-за чего? — эхом повторил Кирилл.

— Чтобы к нему домой попасть, обыск произвести. Там по сведениям, полученным из надежного источника, мы должны были флешку найти.

— Не нашли?

— Нет, — с сожалением выдохнула Динка, — если бы так, то давно уже вся лавочка прикрылась, а я б на море косточки, на солнышке грела. Потом твой брат на Каринкину удочку попал.

— Не может быть!

— Еще как может, пока она его сказками развлекала, сначала в его забегаловке, а потом на свидании в парке, наши ребята в его доме погром учинили, но снова безрезультатно.

У Кирилла перехватило дух, от волнения. Как же он мог ошибаться и подпустить на такое близкое расстояние женщину, принесшую ему столько вреда. К своему великому сожалению, он продолжал бороться с чувствами, ведь до сих пор он не переставал любить эту кареглазую бестию. Длинными вечерами, оставаясь в гордом одиночестве, он скучал по ее улыбке, ее поцелуям. Никоим образом ему не хотелось перечеркнуть все то, что между ними случилось и объединило, пусть и на время, в счастливую пару.

— Где мне ее искать? — продолжал настаивать Кирилл, несмотря на всю правду, которая ему открылась.

— Не знаю, — четко ответила Дина, — она, как и я, сбежала с базы и вряд ли вернется туда когда-нибудь. Может, осталась в городе, а может — уехала далеко-далеко, чтобы больше не возвращаться. У нее здесь никого нет, ни друзей, ни родственников, одни лишь плохие воспоминания.

— А ее фамилия и имя настоящие?

— Ульянова Карина Сергеевна, — напомнила Динка, — детдомовка, отказница. Ее мамашка, когда то еще при рождении, на нее отказную написала. Отец, вполне естественно, неизвестен.

— Повтори, что мне рассказывала о ней, — подтолкнул Динку в бок Толик.

— Она беременна от тебя, — сквозь зубы прошипела Динка, — по подсчетам: месяца полтора.

— Ты точно уверена?

— На сто пятьдесят процентов, зуб даю!

— Босс! — оголосился один из охранников.

— Что еще? Видишь, я занят.

— Я вспомнил…

— Ты постоянно встреваешь не по делу.

— Я узнал ее.

— Кого?

— Динку, точнее — Дикарку. Это она когда-то руководила Заречной группировкой, до ее разгрома.

— Дикарка? — выпучил глаза Толик.

— Он ошибся, — попыталась исправить ситуацию Динка.

— Ну, уж нет! Я ее несколько раз с глазу на глаз видел. Я же тоже из Заречных. Она в свое время подставила всех и смылась в неизвестном направлении. Сначала мы думали, что ее нет в живых, даже что-то вроде прощания сообразили. Ребята серьезные шли с ее именем на смерть, только потому, что она в свое время подняла их с болота. Кто-то с иглы слез, а кто-то из тюрьмы вернулся: всех под свое крылышко. Заречные — сообщество родственных душ, влюбленное до беспамятства в свою предводительницу. Никогда мужики не подписывались за бабу, кроме этого случая. Она сильнее, умнее, а главное — отчаяннее. Если шли на дело, она во главе: горло режет в науку остальным, показательные казни, грабежи. Ее легкая рука и фортуна всех защищала и двигала вперед.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ты ошибся, — попытался отрезвить Толик своего подчиненного.

— Дикарка! — настаивал охранник.

Отрицательно качая головой, Динка все еще надеялась остаться незамеченной. Предусмотрительно она перекрасила волосы, сделала пластику лица. Ей так хотелось сохранить свою жизнь. Вокруг были все правы, что она зарвалась, когда в очередной раз вышла на тропу войны и повела самых преданных людей за собой, не рассчитав возможностей. Новые горизонты, территории с еще совсем неосвоенными вариантами получения прибыли. Как и прежде, разделяя зоны на свои и чужие, она не могла уступить и сантиметра земли. Только вражеские замыслы шли в разрез с общепринятыми нормами. Пусть она руководила огромными силами, но их оказалось недостаточно, когда раздел велся по правилам боя.

Ей пришлось отступить, потеряв самых близких соратников, сложивших свои головы зря. Одному всевышнему известно, что ее душа давно отправилась в ад, чтобы сопровождать всех тех, кто повторял ее имя перед смертью. Теперь ее проклинали все, кто когда — либо имел с нею дело. Свои за предательство, враги за прежние заслуги, до сих пор не оставляющие в покое.

— Ты вернулась? — произнес охранник.

Динка, собравшись с духом, тихо произнесла:

— Вернулась…

Никто за ее жизнь теперь не дал бы и гроша.

— Отпусти ее, — предложил Кирилл, — она свободна.

— С удовольствием, — ответил Толик, — отвезем ее к прежним приятелям. Думаю, они будут благодарны за приятные новости об ее воскрешении.

— Стойте! — закричала Динка, — пожалуйста, не надо! Я хочу исчезнуть, в этот раз насовсем.

— Ты еще ждешь награды?

— Нет. Предлагаю сделку.

— Интересно. У тебя же ничего нет.

— Просто совет.

— Валяй.

— Ты найдешь свою Карину через восемь месяцев в одном из роддомов города. Наверняка, она там будет ждать тебя не одна.

— Спасибо, — сухо произнес Кирилл.

В нем боролись два человека. Один все еще мечтал вернуть Карину, а другой — желал отомстить и сравнять ее с землей.

— Ты особенно не дуйся, — вернула его обратно Динка, — твоя Каринка — жертва обстоятельств. Это у вас, сытых, богатых, все по правилам высокой морали, а в нашем мире правило одно — выживи любой ценой. Царапайся, кусайся, ведь твоя жизнь не стоит ничего, кроме того, во что ты одета.