Искажение - Вадим Панов

– Нет, – развёл руками призрак. – Никто не знает, что будет. Но море всегда радуется тому, что будет, потому что то, что было, спрятано в его глубинах.

– Море огромно и помнит всё.

– Море помнит каждую секунду мира, – уточнил Француз и с важным видом поднял указательный палец, на мгновение став похожим на школьного учителя.

– Зачем ему такая память?

– Морю интересно… – объяснил Жан-Люк. Покусал ус и спросил: – Ты приехала поглазеть на призрака Лазаревских казарм?

– Я ведь сказала, что нет.

– Тогда зачем?

Он был любопытным. Или просто заскучал в казармах за полторы сотни лет.

– Зачем? – девушка глубоко вздохнула и улыбнулась спящей бухте. – Я приехала в город, где смеётся море. В город, старый и сильный, в крепость, знавшую много грусти, но не ставшую угрюмой. Я приехала в город, где гордость – это принцип.

– Это славный город, Марси, а там, где слава, там всегда кровь, такой уж у людей закон, – отозвался Француз. – Здесь мало земли, песка… здесь камень. И кровь пропитывала его веками. Зачем ты здесь?

– Не знаю.

– Я тоже не знал, – он задумчиво улыбнулся. – Нас погрузили на корабль и отправили воевать. Мы хотели сюда прийти, а русские не хотели уходить. Мы добавили много крови к здешним камням… и своей, и русской.

– Наверное, тяжело быть призраком в чужой стране? – обронила Марси.

Не ожидала, что услышит ответ, но Жан-Люк разговорился и, похоже, не мог остановиться.

– Трудно было первые семь лет, пока я не научился бегло говорить по-русски. До этого все признавали во мне француза и относились с неприязнью… Однажды чуть не распылили: вызвали батюшку и окропили казармы святой водой.

– Как же ты выкрутился? – улыбнулась девушка.

– Неделю сидел в подвале госпиталя, – рассказал Жан-Люк. – Потом вернулся.

– Зачем?

– Привык. – Он помолчал, тоже глядя на бухту. – Я несколько раз хотел пробраться на какое-нибудь судно и вернуться во Францию, но оставался.

– Привык? – эхом спросила Марси.

– Я до сих пор не знаю, почему остался, но верю, что не просто так. Должен быть смысл в том, что Лазаревские казармы стали моим домом.

– Ты обрусел, Жан-Люк, и стал во всём искать смысл.

– Разве его нет? – удивился призрак.

– Он есть, – подтвердила Марси. – И мне жаль, что ты не нашёл его, до того как погиб.

– Не всем везёт… Чёрт!

Мощный поток света ударил им в спины и отшвырнул призрака прочь. Бесплотный едва не улетел в холодное железо ограды, но в последний момент ухватился за ветку дерева и повис, не в силах ничем помочь девушке.

– Отпустите! – крикнула она, пытаясь вырваться. – Пустите!

Но в ответ – лишь сопение. Подкравшиеся здоровяки стянули руки Марси пластиковой петлёй, накинули на голову чёрный мешок и потащили к воротам, за которыми их ждал большой внедорожник.

* * *

«Форнеус! Друг мой! Брат мой! Я приду! Где бы ты ни был – я отыщу тебя! Кем бы ты ни стал – я приму тебя. Если тебе плохо – спасу, если хорошо… если тебе хорошо, я хочу быть рядом с тобой, Форнеус…»

Они познакомились на Крите, который тогда был турецким, на тёплом южном берегу, полном изящных скалистых бухт, в которых так приятно уединяться: на день, на неделю, даже на целый месяц… И они провели в уединённом доме целый месяц, не замечая времени и позабыв о мире. Форнеуса тогда нанял ближневосточный принципал – помочь турецкому султану укрепить власть на море, а Фокалор путешествовал, испросив у своего тогдашнего господина годичный отпуск. Их встреча показалась случайной, но выглядела предопределённой. И встретившись, они уже не расставались.

С Крита Форнеус и Фокалор отправились в Венецию, перезимовали, повеселились на карнавале, после чего вернулись в Англию, откуда направились осваивать новый континент. И вот там, во время войны, когда Молох объявил себя независимым от Мамона, случилась беда – все морские демоны поддержали Мамона. А Шаб неожиданно для всего Отражения поддержал Молоха и помог ему укрепиться. Поговаривали, что Мамон был слишком большим другом Элизабет, но легкомысленная Древняя не стала его защищать…

Как бы там ни было, Шаб покрошил морских демонов в питательный планктон, а Форнеуса, их гордого предводителя, пленил.

И потянулись годы разлуки…

И каждый день – словно удар ножом в сердце.

Каждый день Фокалор открывал глаза с мыслью о Форнеусе… Иногда начинал злиться, клял себя за слабость, гнал воспоминания прочь, пил, забывался в вине и наркотиках… Но на следующее утро первая мысль была о Форнеусе.

Таким было его проклятие.

Его счастье, ставшее проклятием.

«Форнеус…»

…На «Севморзаводе» получилось даже хуже, чем на Тридцатой батарее. Издевательски получилось, говоря откровенно. Здесь была дверь, здесь абсолютно точно была дверь в тайную зону, и дверь мог видеть даже трипал. Её встроили в стену подземного коридора, она показывалась по первому требованию и… И всё. Ни одно известное Фокалору заклинание вскрытия замка не сработало. Ни одно заклятие не принесло результата. Ни отмычки, ни взрывчатка – ничего не действовало. Несложный замок оказался непреодолимой преградой, и это обстоятельство выводило Фокалора из себя. А самое страшное заключалось в том, что позорное фиаско он потерпел на глазах у трипалов, сосредоточенно наблюдавших за действиями баала. Низшие, разумеется, никак не комментировали происходящее – инстинкт самосохранения у них был развит идеально, – но Фокалор знал, что в душе они над ним посмеиваются, и бесился.

«Может, устроить жертвоприношение? – неожиданная мысль понравилась настолько, что Фокалор ухватился за неё всерьёз. – В конце концов, это одна из самых результативных мер воздействия и наверняка поможет справиться с замком. Трипалы, конечно, не лучшие кандидаты для процедуры, зато их много, а потребуется – пригоню ещё. Пользы от них всё равно никакой…»

Низшие почуяли угрозу и насторожились, с тревогой поглядывая на увлечённого баала, а тот уже распределял роли.

«Их тут трое… четверо патрулируют окрестности… Мало, но для начала хватит. Из двоих выцедить кровь для начертания символов, ещё двое откроют церемонию, оживив своими смертями Круг Приношения, а трое пойдут непосредственно на жертву… Мало!»

Но попробовать стоило, поскольку дыхание смерти приумножит вызываемую силу, и, возможно, он сумеет одолеть проклятый замок.

Фокалор ещё раз посмотрел на дверь, прикинул, где и как следует начертить Круг, чтобы основной поток вызванной силы пошёл на магический замок, с сожалением припомнил, что не прихватил с собой ритуальный кинжал, и решил обойтись простым ножом.

«Однако его придётся подготовить в крови очистительной жертвы… Чёрт!»