Второй шанс адмирала Бахирева - Борис Царегородцев

– Пять дымов с юга, – поступил доклад с мостика от вахтенного.

– Это точно только эти дымы, а там дальше на горизонте ничего не просматривается?

Через полминуты я услышал: горизонт чист, только эти корабли.

– А я уж подумал, что адмирал Шмидт решил не давать нам соединиться с отрядом Трухачева и, пока мы в меньшинстве, ударить по нас.

– Еще бы, он же не ожидал такого, что мы войдем в залив, и не просто так, а с намерением дать бой, – взял слово Свиньин. – Возможно, он в точности не знает, сколько именно зашло в залив линейных кораблей, два или все четыре. Потому-то он выслал разведку, пытается выяснить, сколько нас и что мы собираемся предпринять против него.

– Пусть выясняет. Шмидт и в самом деле не знает, какими именно силами мы располагаем. Немецкие эсминцы, что были у фарватера, мы прогнали, они видели только нас. Но может быть и такое, что позже в залив вошли еще два линкора. У Хиппера контакта с Кербером не было, и он не знает, правда или нет, что он двигался на встречу с нашими дредноутами, возможно, он слышал переговоры наших буксиров, изображающих дредноуты. Так что Шмидт может и вправду решить, что в залив вошли все русские линкоры. Потому-то так и осторожничает.

А если ему все в точности известно о нас, потому-то и опасается, чувствуя свое превосходство, но понимает, что после прорыва моонзундской группы силы сравняются. Возможно, за этими кораблями сюда идут основные силы немцев, намереваясь нас разбить, пока мы не соединились. Тогда нам придется принимать бой в невыгодном для себя положении, срочно возвращая свои крейсера от южного выхода. Если мы вступим в бой в ближайший час, тогда ничего не сможем поделать со вспомогательными кораблями противника, они смогут удрать отсюда. Хотя шанс не выпустить их у нас еще остается, – если сюда подойдут корабли, что укрылись в Риге, а это четыре канонерские лодки и пятерка старых эсминцев, – высказал свои соображения Пилкин.

– Итак, господа офицеры, – подвел я итог нашему совещанию, – как только получим известия от адмирала Трухачева, что он форсировал южный выход, снимаемся с якорей и спускаемся на юг. Идем на малом ходу по направлению к острову Руно, давая время догнать нас эсминцам. Остальные корабли под командованием Трухачева направляются к Ирбенскому проливу и фарватеру. Для него ставится задача предотвратить возможные попытки проникновения кораблей противника как со стороны Балтики, так и со стороны Рижского залива. Второе наиболее вероятно, так как всякая немецкая мелочь попытается ускользнуть из залива, в особенности это попытаются сделать тральщики и в любом месте пролива. – Наша задача, как только эсминцы нас догонят, начать поиски германской эскадры адмирала Шмидта и навязать ему бой. Но уже сейчас надо через штаб флота связаться с капитаном второго ранга Дудоровым, чтобы для нас организовали воздушную разведку, да и прикрытие не помешает.

– Ваше превосходительство! Так у нас тут в Аренсбурге, это в каких-то пяти милях отсюда, находились гидропланы, их, по всей вероятности, перебросили на Моон в Куйваст после того, как немцы вошли в залив. Так еще и на самом острове находилась авиационная станция с несколькими сухопутными самолетами. Может, пошлем туда эсминец все выяснить. Если что, то оттуда можно будет связаться по телефону с Куйвастом, и если самолеты там, то договориться о разведке, – предложил капитан первого ранга Вилькен.

– Хорошо, до Аренсбурга сбегает «Победитель», нам все равно надо связаться со штабом и Дудоровым и все им объяснить. Я бы был очень признателен, если бы наше сухопутное командование расщедрилось и выделило несколько воздушных кораблей Сикорского для удара по кораблям противника во время нашего боя. Своим налетом они нам бы поспособствовали, заставив корабли маневрировать и этим сбивать прицел их артиллеристам. И заберите с кораблей всех пленных немцев да переправьте их на Эзель, не хватало еще нам за собой их в бой тащить.

Павел Михайлович, вот еще что, если во время боя что-то случится с моим кораблем, я имею в виду, если он будет потоплен, или что-то со мной. дальше командовать будете вы.

Плен порывался что-то ответить на это, но я его остановил:

– Не надо слов, Павел Михайлович, все может случиться, и я предупреждаю сразу. А теперь, господа офицеры, по кораблям, я чувствую, что скоро начнется.

Через полчаса корабли, идущие с юга, приблизились настолько, что мы смогли опознать их – это были крейсеры «Грауденц» и «Регенсбург», а также три эсминца. Разведка противника ближе девяти миль к нам не отважилась подходить. Немного покрутилась вдали и ушла на юг, мы огня не открывали, хотя достать могли.

Капитан первого ранга Вердеревский привел свои крейсеры к южному выходу из Моонзунда. Коронат отправил его сюда помочь контр-адмиралу Трухачеву быстрее пробиться через минное поле, закупорившее выход.

Трухачев и сам бы справился с этой задачей, но потратил бы больше времени на это, так как германский заслон, состоящий из двух крейсеров и четверки эсминцев, мешал нашим тральщикам в этом. Ими был уже потоплен один тральщик и два повреждены. Один тральщик подорвался на своей же мине, в живых из двадцати двух членов экипажа осталось только шестеро. Но остальные тральщики продолжали свою работу под охраной «Дианы», которая, как могла, прикрывала их до подхода крейсеров Вердеревского. Германские корабли, завидев приближение «Богатыря» и «Олега», не приняли боя, а тут же поспешили на юго-запад, хотя имели перевес в силах. Как только противник ушел, тральщикам на расчистку фарватера в минном заграждении понадобилось всего час опасной работы.

Итак, ценою двух тральных судов и повреждения одного миноносца на мине корабли контр-адмирала Трухачева входили в залив, и согласно распоряжениям от командующего, он поступал в подчинение Бахирева. Вердеревский увел все большие эсминцы на соединение с оперативной группой. Самому адмиралу отдано распоряжение идти к Ирбенскому проливу, не допустить противника к фарватеру и не позволить ему ускользнуть из залива в любом другом месте пролива. А также задержать корабли противника, если он предпримет попытку прорыва со стороны Балтийского моря. Хотя на сегодняшний день такой прорыв маловероятен, но на всякий случай надо быть готовым.

«А что у меня осталось и с чем я должен отбиваться, если на меня полезут немцы, ладно, если только тральные суда, а если что-то крупнее? Под моим началом остались одни ветераны времен Японской войны «Цесаревич» и канонерская лодка «Грозящий» да немногим более десятка старых миноносцев. Хотя бы «Диану» с ее дальнобойными пушками оставили, а то и ее увели. Ну что ж, будем надеяться на Бахирева, что он не пропустит сюда линкоры, а то раскатают нас немцы, как блин», – думал Трухачев, стоя на мостике «Цесаревича», идущего к Ирбенскому проливу, и глядя вслед «Диане» со «Славою», уходящим на соединение с кораблями Бахирева.

В это время корабли Бахирева готовились к бою, в котором решалась судьба Риги, а возможно, и всей России.

– Ваше превосходительство, сообщение от Вердеревского: «Корабли минной дивизии прорвались сквозь германский заслон и направляются на соединение».