Архэ - Екатерина Витальевна Белецкая

далеко. Пойдем вон за те деревья, там, кажется, тоже какая-то лавка была, они вроде бы говорили.

* * *

— Ит, что ты делаешь, а? — с упреком спросил Фэб.

— Навожу мосты, — невозмутимо ответил Ит. Он стоял у окна и наблюдал, как эти двое бредут к опушке. — Мы их подманиваем. Сперва рыжий на хлеб, теперь я на сигареты. Не волнуйся, это самые слабые, и я их скоро отберу.

— Им и самых слабых хватит, — покачал головой Фэб. — Ну вот зачем?

— Затем, что надо это как-то всё сдвигать, — Ит повернулся к Фэбу. — Любым способом. Ладно, пусть полчаса побалуются, пойдем, рыжему поможем, он там замучился совсем с готовкой.

* * *

Первая сигарета далась с большим трудом — с непривычки начался кашель, а спустя минуту Лин признался, что у него кружится голова. Хорошо, что они сидели, да и табак, как позже стало понятно, был несерьезный. Выкурили по первой, передохнули, и закурили по второй.

— Уже лучше, — констатировал Лин.

— Голова прошла? — спросил Пятый, у которого голова всё еще кружилась, но признаваться в этом не хотелось абсолютно.

— Почти. А у тебя?

Пятый пожал плечами.

— Вроде бы ничего, — признался он. — Вот сейчас я впервые перестал жалеть, что мы ожили.

Лин усмехнулся.

— Еще бы налил кто, да? — спросил он. — Было бы совсем хорошо.

— Нет, пожалуй, — Пятый нахмурился. — Не говори мне про это. В меня последнее время уже не лезло вообще ничего, в отличие от тебя. Последний год я не пил, ты же знаешь.

— Ну да, знаю, — Лин помрачнел. — Сил не осталось. Зато сейчас появятся. Себе не ври только. Мне-то ладно. Слушай, вот если серьезно — ну не так же плохо всё, а?

— Рыжий, я тебя знаю. Ты сейчас побежишь за ними, как собака, которую колбаской поманили, а потом тебе врежут с ноги — и кто тебя после очередной дури вытаскивать будет? — Пятый посмотрел на Лина так, что тот отвел глаза. — И, главное, куда вытаскивать? И как мне сейчас это делать, если я и сам еле ноги таскаю, ты подумал?

— Но…

— Я же не просто так! Не на пустом месте! Мы здесь чужие, ты не видишь? Здоровенная, абсолютно чужая семья! Ты помнишь, как нам были «рады» те же Тон и Ренни? До скрежета зубовного. Потому что мы с тобой, если ты не забыл, в такие сообщества не вписываемся, и на хрен никому не сдались. Да, да, да, да, понимаю, мы сами это сделали, но…

— Погоди, — попросил Лин жалобно. — Ну остановись ты. С одной стороны ты прав, но с другой — они это все-таки в какой-то степени и мы тоже, поэтому…

— Поэтому — что? — зло спросил Пятый. — Побежим, как та собака? Ты о последствиях подумал?

— Не знаю, — Лин опустил голову. — Я вообще не знаю, что нам делать, и куда деваться.

— В том-то и дело, что пока некуда. И… рыжий, ты обратил внимание, что у нас что-то с блокировкой? Это чужая, нашей нет. Как думаешь, что это значит?

— Так же Ит же говорил… или это был Фэб? Про дочь, которая Встречающая, и… — Лин задумался. — Наверное, они ее сменили. На другую.

— А я даже понять не могу, что именно они сделали, — признался Пятый. — Ресурса не хватает. И у тебя. И…

— Я не вижу смысла в том, что ты сейчас делаешь, — Лин старался говорить максимально убедительно. — Они помогают нам. Они помогли Эри. Они нас вытащили, лечат, относятся хорошо, хоть и ворчат — но в этом мы, прости, сами виноваты. Надо понять, что произошло, и что происходит сейчас, а ты вместо этого…

— Что происходит сейчас? — переспросил Пятый. — Думаю, догадаться несложно. Он решил все-таки реализовать то, о чем столько лет говорил — иначе нас бы тут сейчас не было. Значит, новый нашел и разбудил старого. А наше присутствие на этом свете я вообще склонен считать либо ошибкой, либо частью какого-то нового плана, о котором мы ни сном, ни духом…

Он не договорил. Из травы рядом с лавочкой высунулась усатая кошачья морда, а затем Шилд вышел на прогалину — во рту он держал крупную палевую мышь.

— Уррр? — поинтересовался он. Положил мышь, вспрыгнул на лавку, потрогал лапой сигареты. С упреком посмотрел на Пятого.

— И ты туда же? — обреченно спросил тот.

Кота они уже знали. Кот к ним неоднократно заходил. За не съеденный ужин от него можно было получить когтями по лодыжке, а за игнор — укус за руку. Кота следовало гладить, и вести себя при нем хорошо: есть, что дали, лежать, если велено лежать, и гладить согласно штатному расписанию, установленному самим котом.

— Хорошая киса, — льстиво произнес Лин, делая попытку погладить кота по голове, но тот спрыгнул с лавки на землю, попутно успев сшибить сигареты в траву. — Мы больше не будем.

— А больше и не надо, — раздался неподалеку голос Ита, который через несколько секунд тоже вышел на прогалину. — Сигареты мне верните. Мои, — невесть зачем добавил он. — Ничего нельзя оставить, сразу же ноги приделывают. Что за день такой! Сперва рыжий рубашку спер парадную, которая на вечер, потом Берта сок уволокла, теперь вы сигареты заиграли. Можно было нормально попросить, в конце концов?

— Мы не знали, что ты куришь, — Пятый протянул ему пачку.

— Нечасто курю, — признался Ит. — Потому что для рабочей формы это не очень хорошо. Но сегодня можно.

— А что у вас сегодня такое делается? Что за гости, почему? — спросил Лин. Пятый посмотрел на него с упреком, но тот лишь отмахнулся.

— Просто гости, без повода, — пожал плечами Ит. — Все, кто помогал работать с вами, ну и нам самим заодно. Решили поблагодарить, устроив для всех вечеринку. Тут это обычная практика, мы так много раз делали.

— Ясно, — кивнул Лин. — Передай Скрипачу спасибо за хлеб, хорошо?

— А сам ты не можешь сказать? — удивился Ит. — Пойдете отдохнуть, и поблагодаришь. Правда, не знаю, зачем — этот официоз тут никому не требуется. Вы вообще нормально,