Семь понедельников подряд - Татьяна Рябинина

Только тут я заметила, что Лена не слушает, а снова и снова перечитывает письмо. И что руки у нее мелко подрагивают, а в глазах стоят слезы.

- Лен, ты чего? – забеспокоилась я.

Они с Женей снова переглянулись.

- Ладно, слушай. Дело в том, что граф Протасов... Нет, не этот, который совсем никакой не граф, а тот. Так вот, тот граф Протасов – наш с Генкой прапрадед. Так что мы тоже, в какой-то далекой степени, графья.

- Как это? – поперхнулась я. – Значит, Петр Протасов?..

- Нет, не Петр, - перебил меня Женя. – Нашего деда по матери звали Валентин Савельевич Тихомиров. Ничего тебе эта фамилия не говорит?

- Тихомиров? – я выпучила глаза еще больше. – Но ведь...

- Ну да, - шмыгнула носом Лена. – Мария Васильевна умерла, когда его рожала. Дед наш сиротой остался.

- А граф? Он не захотел его принять?

- А он ничего о внуке и не знал. Там, Оля, такая темная история вышла. Объявилась сестра Тихомирова и ребенка, по сути дела, просто украла. Пока похороны, всем не до него было. А она, сестра эта, носила молоко от кормилицы. Потом спохватились – ни ее, ни ребенка. А ребенок ей нужен был, чтобы любовника своего шантажировать. Выдать за своего - чтобы он на ней срочно женился. Но ничего не вышло, и она сдала его в приют. Ладно хоть не подбросила на крыльцо, пришла и рассказала начальнице, что мальчик сирота, что она его тетя, и у нее нет возможностей его воспитывать. Отдала все документы. А потом они встретились, когда дед уже взрослый был. Нашел ее как-то. Ну, она все ему и рассказала, без утайки.

- Так вот оно что! – протянула я.

Шарики в моей голове со скрипом впрыгнули обратно в ролики, и все закрутилось с бешеной силой. Один за другим кусочки головоломки вставали на свои места.

Я посмотрела на Женю, который сидел, не глядя на меня, опустив голову, и вышла из дома. Лучше бы я ничего не находила. Лучше бы я ничего не знала. Лучше бы...

Лучше бы я утонула в болоте или упала с колокольни, вот!

По крайней мере, теперь мне было глубоко на все наплевать. Пробираться огородами? Еще чего!

Да, Протасов влип конкретно, злорадно усмехнулась я. То ли сидеть до скончания века в компании Светки, то ли бросить ее на Володю и отправиться на поиски меня и Алика. Да и вообще. Предположим, вот сейчас я встречу его собственной персоной. Ну и что? Да плевать. Мне даже вдруг захотелось его встретить, чтобы посмотреть, а что из этого выйдет.

Но ничего не произошло. Я вполне благополучно добралась до дома Таисии. Борька, как всегда, лежал на дорожке, сыто похрюкивая. Таисию я застала на кухне. Она капала в рюмочку корвалол. Светки не было.

- Ох, ну что же вы, девки, творите! – запричитала Таисия, залпом выпив содержимое рюмки. – С ума с вами сойти можно. Вот что, Оля. Ты, если хочешь, приезжай, всегда тебе рада буду. Но вот эту дрянь, Светку то есть, я больше видеть не желаю. После того, что она тут натворила. Ты тоже хороша, нечего сказать, но она... Сейчас вот вытащу ее шмотки на крыльцо, и пусть сматывает отсюда подобру-поздорову. Ты знаешь, что тут было? Хотя откуда! Ты, Оля, только не волнуйся...

- Таись Ванна, я знаю. Я его видела. И он мне все сказал. Ведь вы моего мужа имеете в виду, да?

- Да, Оленька. Он вещи свои забрал и на станцию поехал. Как раз Славка ехал в Пичаево на грузовике, мужика какого-то вез в больницу, не нашего. Вот и твоего забрал, заодно подбросит. Послушай, - она понизила голос, - ты на меня не обижайся, я как баба тебе скажу. У тебя такой мужик справный, а ты с каким-то обормотом связалась, прости Господи.

- Да ни с кем я не связалась. И вы туда же?

- Ну прости, прости глупую.

- Да чего там, Таись Ванна. И мужик справный, и обормот, и прости Господи – все так.

- Уезжаешь? – помолчав, робко спросила Таисия.

- Да. За сумкой пришла. А Светку гоните поганой метлой, не стесняйтесь. Можете на нее Борьку натравить, глядишь, инфаркт случится.

- У Борьки? – испугалась Таисия.

- У Светки. Она его до смерти боится.

- У матушки-то была?

- Да. Только что от них.

- Оль, а ночью?..

- А ночью, Таись Ванна, - обнимая ее на прощанье, - я пошла в туалет, и меня украли бандиты. – Между прочим, я правду говорю, но никто не верит. Лешка вон тоже не поверил. И правильно. Я бы тоже не поверила.

- И что же теперь будет?

- Не знаю, - я подхватила сумку и взялась за ручку двери. – Поживем – увидим. Я вам напишу.

До станции я добралась часа за полтора – бодрым шагом. Сумка была не слишком тяжелая, потому что пришедшие в полную негодность вещи я просто выбросила. Разумеется, в голову лезло, что если б я не проявила чудеса благородства и бескорыстия, то очень скоро смогла бы купить себе целую гору новых шмоток в самых крутых бутиках. И Лешка бы убедился, что я не страдаю мифоманией и не выкручиваюсь, чтобы прикрыть свою преступную задницу.

Ладно, чего там! Если уж переворачивать страницу, то окончательно. И даже лучше, что все кончилось именно так. Вся эта лапша на уши про приятеля в Моршанске... Просто Женечка с самого Питера за мной следил. И в Никольском соборе не случайно оказался. Вот что значит «меж двух огней». С одной стороны графский потомок – и с другой тоже. И тот, и другой очень хотели заполучить кулоны, чтобы найти фамильные драгоценности. Какая теперь разница, как они узнали о кулонах, как вышли на наше семейство. Вот теперь понятно, почему так по-разному действовали. Добренький Женечка, наверно, желтый кулон у бабки Варвары и купил. Пожалел бабушку. И к моим тоже, думаю, он залез. Что я о нем вообще знаю? Авиадиспетчер? Так он мог с таким же успехом представиться балериной или космонавтом. Теперь понятно, почему он так кстати оказывался в нужное время в нужном месте. Ах, ах, прынц на боевом коне. Заслуженный трижды герой республики. Да потому и оказывался, что следил за мной. И кулон синий тоже он спер, кому еще.

И надо ведь было так ухитриться нежные чувства разыграть! Впрочем, если хорошенько подумать, то ничего он и не разыгрывал. Нужды не было. Я сама все придумала. Да ведь он сам сказал, объясняя, почему не сразу признался, что вытащил меня из болота: «А то еще полезла бы в голову всякая глупость». Вот она и полезла.

А Лена... Пожалуй, именно это было больнее всего. Знала она, зачем приехал братец Гена? Да наверняка знала. Вон как они переглядывались да перемигивались, пока я о кладе рассказывала. Может, именно поэтому она так демонстрировала свою симпатию ко мне и желание подружиться? Одного я не могла понять, зачем они мне выложили всю правду о своем благородном происхождении. Дали понять, что мавр сделал свое дело, мавр может уходить?

По старому испытанному способу, я помотала головой, чтобы отогнать неприятные мысли. Не получилось.

Под тем самым деревом, где совсем недавно дремал в тени Славик, стоял видавший виды мотоцикл. Диковатого вида бородатый и патлатый парень в темных очках, повесив на руку шлем, как корзину, озабоченно разглядывал заднее колесо. Неподалеку от платформы на поваленном дереве рядком сидели Женя и Лешка и мирно беседовали. Ну, не совсем, конечно, мирно. Женя что-то втолковывал, размахивая руками, а Лешка, набычившись, смотрел себе под ноги. Но все равно, просто идиллия. Если я все-таки напишу обо всей этой ерунде книгу и вставлю туда этот эпизод, читатели меня просто заплюют.