Измененный - Майкл Маршалл Смит

— Ты сам знаешь, — проговорила Стефани с неохотой. — Он сказал, нам надо встретиться, поговорить. И я подумала: хорошо, надо все расставить по местам. Ведь ничего же не было. Мне так стыдно.

И тут до меня дошло:

— Ник здесь?

Ник, тот парень, который начал работать в редакции полтора месяца назад, примерно тогда же, когда началась чертова игра. Который случайно повстречался с моей женой вчера вечером в городе. Который только что звонил ей, чтобы назначить встречу, через несколько минут после того, как я выбежал из дома и удрал от Баркли, — у шерифа, без сомнения, имелся при себе телефон, и тот запросто мог позвонить.

— Да.

— Он там с тобой?

— Мы пьем кофе. Он хотел пойти куда-нибудь в другое место, но я отказалась наотрез, сказав, что жду мужа. Я остаюсь в больнице. Так я ему сказала.

— Правильно. Ты верно ему ответила. Оставайся на месте, Стеф. Никуда не уходи. И не пей ничего, что он тебе предложит. И никуда не ходи с ним!

Я кинулся бежать.

Ворвавшись в двери кафетерия, я оказался в длинном просторном помещении, где играла негромкая музыка и стояли витрины с едой: в подобном месте можно ненадолго притвориться, будто ты, твой друг или родственник не так уж и болен, все прекрасно, все поправимо с помощью латте и тощей булочки. Я пошел вдоль стены, оглядывая столики. Представители местного общества рассредоточились по всему кафетерию, балансируя на маленьких дизайнерских стульях. Было трудно высмотреть нужного человека.

Наконец я увидел ее, склонившуюся над столом прямо посреди кафе. Стефани была в рабочем костюме — ничего удивительного, ведь именно в нем она отправилась вчера в редакцию, — но впечатление складывалось такое, будто она одевалась на ощупь в темноте. Лицо у нее было белое, волосы висели сосульками. Стеф походила на бездомную старуху.

Я пробрался к ней между столиками, наклонился и мягко положил руку ей на плечо.

— Милая, идем отсюда.

Стеф подняла голову, вгляделась, прежде чем узнала меня. С близкого расстояния она казалась совсем изможденной.

— Привет, — сказала она и улыбнулась. Голос звучал слабо, хотя в нем угадывалась теплота. — Я так рада, что ты пришел.

— И я рад.

— Извини, что я здесь. Сначала мне показалось, что это неплохая идея. Понимаешь?

— Да, но это не так. Нам надо идти.

Она заморгала, затем неловко повернула голову. Я проследил за ее взглядом и увидел Ника, отходившего от прилавка с чашками в обеих руках. Тот тоже меня увидел.

— На самом деле не знаю, можно ли мне кофе, — сказала Стефани. — Меня до сих пор тошнит.

— Все правильно, милая. Желудок раздражен. И сейчас тебе не надо пить кофе. Идем. Давай просто уйдем.

Ник быстро приближался, все еще не выходя из роли. Он казался смущенным, словно понимал, что ему нечего здесь делать, но в то же время был решительно настроен уладить недоразумение. Он казался неуверенным в себе. То есть выглядел ровно так, как должно.

Ник заговорил, не дойдя до столика десяти футов:

— Привет. — Замолчал, насторожился. Напустил на себя озабоченность.

— И кто же ты? — спросил я. — Просто нанятый актер или действительно один из них?

Ник с недоумением поглядел на меня.

— Что?

— Не утруждайся. Я знаю, что происходит. Так кто ты? Игрок или массовка? Эмили ни разу о тебе не упоминала. Так что, мне кажется, ты один из них.

— Из кого?

Стеф растерялась еще больше, чем прежде:

— Билл, о чем ты говоришь? Кто такая Эмили?

— Стеф, я серьезно, нам пора идти. Нам надо сейчас же покинуть больницу.

— Покинуть больницу? — повторил Ник. — Вы шутите! Сте… ваша жена больна.

— Это мне известно. И мы оба с тобой знаем, как и почему это случилось.

— Нет, я ничего не знаю, — сказал Ник с доводящим до исступления спокойствием. — Я принес бутылку из-под вина, как вы велели. Я… мне кажется, что больница сейчас самое подходящее для нее место.

— Да неужели? Я слышал, что ты уговаривал ее уйти отсюда каких-то пять минут назад.

— Э… нет, — проговорил он смущенно. — Я просто предлагал посидеть где-нибудь снаружи, чтобы она подышала свежим воздухом.

— Чушь!

— Мистер Мур, я так понимаю, что вы мной недовольны, и в свете всего случившегося, наверное, так и должно быть; скорее всего, мне стоило бы уйти и оставить все на ваше усмотрение, но ведь здоровье на первом месте. Разве нет?

— Мы уходим, — сказал я, пытаясь не слушать его, и осторожно сжал руку Стеф в своей руке.

Люди за соседним столиком начали проявлять интерес; две женщины средних лет и мужчина уже открыто смотрели на нас. Я понимал, как мы смотримся со стороны. Женщина, судя по виду которой, больница — единственное подходящее для нее место. Аккуратный молодой человек в отглаженных летних брюках и чистой рубашке, который рассуждает спокойно и разумно. И взрослый мужчина с диким взглядом, в заляпанных штанах и старой спортивной куртке, распространяющий вокруг запах перегара, который, вполне возможно, немного свихнулся, увидев, как у полного крови бассейна застрелили двух человек.

— Милая, прошу тебя, давай просто уйдем.

Стеф не двинулась с места. Она была либо слишком слаба, либо сбита с толку, или же она вбила себе в голову, что необходимо разъяснить ситуацию с Ником, и не желала отвлекаться, пока не доведет дело до конца. Стефани всегда была такой, с самой юности, даже, наверное, с детства. Она предпочитала, чтобы все лежало по полочкам, все было в порядке. Отличное качество для партнера, и я всегда любил в ней эту черту. Но только не сейчас.

— Билл, я… я не знаю.

Мужчина из-за соседнего столика сверлил меня взглядом — массивный, в бейсболке, с большими седыми усами. Он здорово напоминал тех парней, которые заступили мне дорогу, когда я увидел на другой стороне улицы актера, изображавшего Дэвида Уорнера. Сейчас я подумал: а были ли те парни настоящими? Как-то те слишком быстро кинулись защищать незнакомого человека. Разве в наше время так поступают? Вдруг Эмили рассказала мне не все? Хватило ли им времени, чтобы обложить меня со всех сторон, или остались еще сюжетные линии, о которых я не подозреваю? Может, этот крепкий дядька прикрывает Ника? И в кафетерии есть и другие, кому поручено то же самое?

Мужчина поднялся. Он был высокий, с брюшком.

— Молодой человек прав, — сказал он. — Эта дама выглядит не лучшим образом. Ее нельзя никуда уводить.

Он положил руку мне на плечо. Я стряхнул ее.

— Отвали от меня, скотина.

Ник казался встревоженным. Он казался до безобразия рассудительным и, без всякого сомнения, казался хорошим парнем. На секунду я даже усомнился в себе, задумался, правильно ли поступаю — вдруг я каким-то образом повернулся к реальности спиной и сейчас продолжаю с силой грести не в том направлении?