Восставшая Луна - Йен Макдональд

С нетерпением жду первого заседания Клуба бывших Первых Клинков».

Красота для Цзян Ин Юэ – это актиническое мерцание посадочных реактивных двигателей над массивом Брэдли. Огни, движущиеся на фоне более высоких огней. С детских лет Цзян Ин Юэ любила космические корабли. Когда она впервые вышла на поверхность вместе с одноклассниками, все с непривычки спотыкались и двигались рывками, пытаясь понять, как перемещаться в тяжелых скафандрах для новичков, а она прыгнула. Прыгнула и потянулась к огням в небе. Приводы скафандра были мощными, но их бы ни за что не хватило, чтобы взмыть над миром туда, где летали корабли. С того дня она была поймана в ловушку и прижата к своей крошечной Луне, могла лишь смотреть вверх.

«Орел» – это блеск маяков и предупреждающих огней, еще он блестит в лучах солнца, и Цзян Ин Юэ видит лунный корабль целиком. Она узнает транспортный модуль для руководящих лиц, прикрепленный к грузовой опорной раме. Изучила все корабли, экипажи, модули и конфигурации во флоте Воронцовых. Ей претит сама мысль о том, что они командуют такой красотой – черствые, массивные, шумные; для них корабли – техника, навигация, орбиты и полезная нагрузка. Для нее – это ангелы.

Сверкает пламя дюз, и на нее накатывает облако пыли.

Она идет сквозь пыль к изображению на внутреннем дисплее. Пандус опускается, открывается наружная дверь и стартует шлюзовой цикл. Воздушные лезвия счищают пыль с костюма, обнажая полосу за полосой яркие боевые цвета «Тайяна». Цзян Ин Юэ снимает шлем и пробует пряную лунную пыль на вкус. За внутренней дверью шлюза ждут Суни.

«Офицер по разрешению корпоративных конфликтов Цзян», – объявляет ее фамильяр. Она не Сунь и не может носить одну из клановых гексаграмм. Ей не нужны метки, которые фамильяр добавляет к собравшимся Суням: как и дизайн воронцовских кораблей, она выучила корпоративную иерархию «Тайяна» наизусть.

– Значит, Брайс Маккензи сбежал как хнычущий ребенок, – говорит Чжиюань.

– С помощью БАЛТРАНа, – добавляет Ин Юэ.

Одетые в деловые костюмы представители верхушки «Тайяна» подавляют ухмылки, представляя себе Брайса Маккензи, прыгающего как гандбольный мяч, внутри БАЛТРАНовской консервной банки.

– Наши потери? – спрашивает Аманда Сунь.

Совет директоров сидит полукругом в минималистской, но элегантной обстановке, среди хромированных поверхностей, в креслах с обивкой из искусственной кожи. Цзян Ин Юэ остро осознает, что она стоит в боевой броне, оставляя пыльные следы на сером ковре.

– Тяжелее, чем мне бы хотелось. – Ее фамильяр посылает списки и диаграммы парящим гексаграммам. – Большая часть из этого – роботы, но есть и человеческие жертвы.

– Грязно, – говорит Сунь Гуань-инь.

– Наши модели не предсказывали, что австралийцы будут сражаться перед лицом подавляющего превосходства.

– Я никогда не видела, чтобы Маккензи сдавались без боя, – говорит леди Сунь. Сотрудник наливает ей джин в маленький бокал; она отпивает, сохраняя благопристойный вид.

– И что ваши модели предсказывают для этих австралийцев? – спрашивает Чжиюань.

– Мы подвозим ресурсы для поддержания осады, пока не получим контроль над системами жизнеобеспечения Хэдли. В этот момент сопротивление прекратится. Тем временем любые контратаки джакару Маккензи будут эффективно и быстро подавлены.

– Денни Маккензи нельзя недооценивать, – говорит Чжиюань. – Он сопротивлялся всем попыткам изгнать его из Байрру-Алту.

– Скажите, мой правнук хорошо себя проявил? – спрашивает леди Сунь.

– Он командовал отрядом ботов, сражался доблестно и храбро. Лично бросил вызов Финну Уорну и заставил его бежать.

– Финн Уорн впоследствии перешел на сторону «Маккензи Металз», – говорит Аманда Сунь. – Принес им собственноручно собранные сведения о нашей обстановке и тактике.

– Мы не испытали существенного отклонения от модели, – говорит Ин Юэ. – Ожидаем, что Хэдли капитулирует в течение семидесяти двух часов.

– То есть мы застряли в этой коробке на семьдесят два часа? – шипит леди Сунь.

– Мы ожидаем капитуляцию задолго до этого, – говорит Ин Юэ. – В конце концов, это лишь передача управления. Маккензи знают толк в бизнесе. – Она замирает: фамильяр подает трансляцию на линзу, звук – в уши. – Простите. Кое-что случилось. – Когда ее шлем закрывается, Цзян Ин Юэ говорит сидящим членам совета директоров: – Денни Маккензи вышел сражаться.

В воздухе еще витает память о старой пыли. Денни Маккензи небрежно проводит пальцем по дверному косяку. Он чувствует знакомое покалывание, горелый и пряный аромат. На кончике пальца – светло-серое пятно. Самое смертоносное оружие Леди Луны – лунная пыль.

Его отец сделал то же самое, когда вошел в эту комнату на самом верху пирамиды, чтобы разбудить Хэдли после десятилетий спячки; повернуть зеркала к Солнцу, разжечь пламя в сердце города. Он ощутил вкус пыли.

Женщины стоят вокруг тактического дисплея: на все линзы в центре управления подается одна и та же картинка. Цепи производственных процессов и данные о работе плавильного завода уступили место подробной схеме Болота Гниения. Денни размышляет над картой.

– Дело дрянь.

– Суни наняли весь лунный флот ВТО, – говорит Аполлинария Маккензи.

– Объем транспортных перевозок ошеломительный, – говорит Анастасия Маккензи, со-вдова Дункана Маккензи.

– Я думал, Воронцовы – наши приятели, – говорит Денни. – Я так понял, что мы собирались вместе заниматься астероидным бизнесом?

– Контракт есть контракт, – говорит молодая темнокожая женщина, с волосами, собранными в замысловатый и радостно вздымающийся зиккурат: пирамида Хэдли наоборот. – Мы никогда не отказывались от оплачиваемой работы.

Денни Маккензи поднимает бровь.

– А вот тебя я не знаю.

– Ирина Эфуа Воронцова-Асамоа, – отвечает темнокожая. – Я должна стать око Кимми Ли Маккензи.

– И какова твоя квалификация, позволяющая быть тут? – спрашивает Денни.

– Такова, что она больше всех похожа на эксперта по ВТО, – говорит Аполлинария. – И еще она потенциальная заложница. Без обид, Ирина.

Ирина кивает: «Не обижаюсь».

Денни снова начинает изучать карту. На стороне Суней – выгодные позиции, численный перевес, и все новые бойцы прибывают каждую минуту лунными кораблями и БАЛТРАНовскими капсулами.

– Как долго они могут там оставаться?

– Сколько захотят, – говорит Катарина Маккензи, сестра Денни.

– Пока не взломают нашу систему жизнеобеспечения, – прибавляет Магда Маккензи, его кеджи-племянница через Анастасию и сводного брата Юрия.

– И сколько времени это займет?

– Наши модели выдают – около семидесяти двух часов, – говорит Анастасия Маккензи.

– Твою мать! – Денни бьет по дисплею, бьет по иллюзии. Там, где в центре управления раньше царили единство и целеустремленность, воцаряется трескучая паника. – Надо пойти туда и уладить все кулаками…