Ультиматум губернатору Санкт-Петербурга - Андрей Константинов

— Закурить есть, Сохатый?

— Есть. Только давай с дороги уберемся. Что с ней?

— Ее надо в больницу…

— Сам вижу. А ты как?

— Я нормально, — ответил Птица через силу. Он отполз с дороги на четвереньках, ружья тащил за собой волоком. Только сейчас он понял, что донести Наталью до машины не смог бы.

Птица привалился спиной к камню. Валун холодил тело сквозь свитер, а проклятый истопник все шуровал своей кочергой.

— Мишка, — позвал он негромко. — Здесь где-то неподалеку Финт к дереву привязан.

— В трех метрах от тебя. Что будем с ним делать?

— Ничего, — выдохнул Птица. — Я обещал… Дай сигарету.

— Ну-ну… держи.

Щелкнула в темноте зажигалка, огонек осветил бледное Лехино лицо. Он затянулся. Небритые впалые щеки кривились от боли. Замычал за спиной Финт.

— Заткнись, — бросил в темноту Мишка. — Слушай, Леха…

— Нет, это ты слушай, — перебил Птица. — Значит, так, Сохатый… Наталью нужно в больницу, избили ее эти звери сильно.

Он замолчал, затягиваясь сигаретой, собираясь с силами.

— Ребенка не будет… Гурецкий скрипнул зубами.

— Не будет… Ты сейчас, не мешкая, беги за машиной. Наталью давай мне… С ближайшего телефона позвони в ЧК. На Расстанной, в подвале дома N 40, взрывное устройство. Взрыв в двадцать три тридцать. Сколько сейчас?

— Ровно десять.

— Еще можно успеть. А, Миха? Гурецкий осторожно опустил тело женщины на руки Птицы.

— Наверное, можно, Леха. Держись. Я быстро. Он снял куртку, накинул ее на ноги Натальи и исчез в темноте. Птица закрыл глаза. Снова замычал за спиной Финт. Застонала Наталья.

— Потерпи, девочка моя, — прошептал он и погладил ее по голове. — Теперь недолго. Сейчас Мишка пригонит тачку, поедем в больницу… потерпи, девочка. А Сеньку я найду. Я обещаю. Никуда он не денется. Только бы ЧК меня не опередила.

Через семь минут на дороге остановился «москвич». Гурецкий выпрыгнул и быстро подошел к ним.

— Ну, как?

— Нормально.

Гурецкий посмотрел на Птицу долгим испытующим взглядом.

— У меня есть индпакет. Можем вколоть ей противошокового.

— Пока не надо, — ответил Птица. — Индпакет твой я заберу.

Вдвоем морпехи уложили Наталью на заднее сиденье «москвича».

— Давай прощаться, Сохатый, — сказал Птица.

— Постой, брат, — резко вскинулся Мишка. — Есть некоторые вопросы.

— Время, Миха…

— Через пять минут я буду в Первомайском, оттуда позвоню. А сейчас объясни, что произошло. И что ты собираешься делать?

— Ладно, давай сигарету…

Морпехи закурили. Птица все время посматривал на Наталью.

— Ну, — сказал Мишка вопросительно.

— Короче, так, — начал Птица. — Засады там не было. Странно, но факт… Дуче уже слинял, так что застал я одного прапора. Извини, Сохатый, но лопатка твоя там осталась.

— Пальцы?

— Твоих нет.

— Спасибо, Пернатый, — язвительно произнес Мишка. — А твоих?

— Это не имеет значения.

— Леха, не дури. Мы еще сможем…

— Ни хера мы уже не сможем. Слушай внимательно. Мне терять нечего, слишком много на мне всего. Никакая явка с повинной не поможет. Дадут лет двадцать, ну — десять… какая, к маме, разница? Из зоны я живой не вернусь.

— Мудила! — перебил Мишка. — Ты не сядешь. У меня есть каналы.

— Молчи. Дай договорю. Сдаваться я не пойду, понял? А Сеню мне достать позарез надо. С Прапором я рассчитался, тут все ясно… — Птица вдавил окурок в землю. — А Семен… Короче, если я его не достану, жить спокойно не смогу. Тем более что Ваня мне перед смертью намекнул, где гражданина Фридмана можно найти…

— Давай так, Леха, поступим: твоего Дуче я сам достану…

— Брось, Мишка. И так я тебя втравил. Учти, у комитетчиков к тебе тоже вопросы будут.

— На вопросы я отвечу. А Семен…

— Семен мой, — резко сказал Птица. — Все, Мишка, езжай. Время.

— Хорошо, — произнес Гурецкий после паузы. — Поступай как знаешь. Но сейчас лучше всего отсидеться. Запомни адрес: Сестрорецк, улица Воскова, 106, квартира номер… Солодов Борис Михайлович. Юлькин брат, хирург, отличный мужик. До Сестрорецка здесь рукой подать. Передашь от меня привет, он спрячет.

— Спасибо, — сказал Птица. — Езжай.

— Не гони коней. Что с этим? — Мишка кивнул головой в сторону Финта. — Надо кончать гада.

— Надо бы, — начал Птица. Финт замычал, задергался. — Но я слово уже дал.

— А я нет, — сказал Мишка. — Я слова не давал.

— Брось, Сохатый. Лучше сдай его в ФСБ.

— Поздно, Леша. Эта гнида уже слышала адрес сестрорецкий. Сдаст.

Финт опять разразился мычанием. Видимо, оно должно было означать: я хороший, я не сдам. Верьте мне, мужики.

Птица промолчал, Сохатый сделал шаг в темноту, растворился в ней. Через несколько секунд раздался резкий хруст и мычание стихло. Птица стоял у машины неподвижно. Он знал, что произошло в темноте у него за спиной.

Мишка вернулся. В руке он нес веревку, которой был привязан Финт.

— Ну, вот и все, — сказал он. — Теперь надо ехать. Адрес запомнил?

— Да, спасибо. Езжай, Сохатый. Прощай.

— Хрен тебе, а не прощай. Рвешь когти в Сестрорецк, к Борису. Я, как только шум поутихнет, начинаю готовить ксивы… Все!

Гурецкий пожал Лехе руку и сел в машину. Птица молча смотрел сквозь стекло на смутно белеющее пятно. Такой он увидел в последний раз любимую женщину.

«Москвич» рыкнул движком, вспыхнули фары. Гурецкий выставил в приспущенное окно руку, взмахнул ею. Птица не ответил.

* * *

— Есть проблема, товарищ подполковник, — негромко сказал капитан, наклонившись к Спиридонову.

Подполковник вылез из машины. Что-то в этом духе он ожидал.

— Слушаю вас, Валентин Сергеевич.

— Убийство… На той самой даче.

— Откуда информация? — спросил Спиридонов спокойно.

— Только что позвонил сторож. Там несколько вилл, и господа новые русские держат вскладчину мордоворота с овчаркой.

— Кто убит?

— Неизвестно.

Подполковник Спиридонов матюгнулся сквозь зубы. Вообще-то, это было ему не свойственно. Но новость была значительно хуже, чем он мог предположить. Похоже, подумал Спиридонов, Терминатор рубит концы. А мы снова опаздываем.

— Валя, — сказал подполковник, — а женщина? На той фазенде, по оперативной информации, держат женщину-заложницу.