Стоя в чужой могиле - Иэн Рэнкин

— Сахар? — спросил он.

Хаммель отрицательно покачал головой и сел, делая вид, что изучает комнату, — встречаться взглядом с Ребусом ему не хотелось. Лицо его было разбито, но ничего серьезного.

— Я прошу прощения, — сказал Ребус. — Но рано или поздно этот вопрос прозвучал бы.

Хаммель кивнул. Ребус протянул через стол руку, и он без особого энтузиазма пожал ее.

— Яйца болят, — признался Хаммель.

Ребус извинился еще раз, и оба уставились в свои кружки. Бутылка с «Хайленд парком» стояла за креслом, и там еще оставалось виски на две хорошие порции, но Ребус не предложил, а Хаммель не попросил.

— Они что, в самом деле получат ДНК с того волоса? — спросил наконец Хаммель.

Ребус кивнул.

— Что ж… — Хаммель кашлянул. — Он может быть мой.

Он ждал, что скажет Ребус, но тот безучастно дул на кофе. Хаммель, казалось, слегка расслабился.

— Знаете, всяко случается. Думаешь, что удержишься — и никак.

— И вы оба скрывали?

— По-вашему, Гейл стала бы иначе со мной встречаться по-прежнему?

У Ребуса промелькнула мысль о Нине и Салли Хазлитт, о семьях и тайнах, успешно сокрытых от мира.

— А Даррил?

Хаммель показал головой, что нет.

— И что теперь будет? — спросил он. — Это всплывет?

Не так, как вы думаете. — Ребус задумался на несколько секунд. — Взять мазок на ДНК — секундное дело. Это можно сделать тайно. Если совпадет с волоском, то следователи, возможно, исключат это как улику и сосредоточатся на чем-то другом.

— Если только не захотят повесить всех пятерых на меня. — Теперь глаза Хаммеля вперились в Ребуса. — Твоему дружку Кафферти это понравится.

— Этого не будет, — возразил Ребус.

— Вы вправду думаете, что это не всплывет? Мы оба знаем, что такое копы.

— У вас с Аннет это долго продолжалось?

Хаммель злобно уставился на него:

— Идите в жопу — не ваше дело.

— Она не была беременна?

— Что?

— Ее тошнило в автобусе.

Хаммель помотал головой. Зазвонил городской телефон, но Ребус не отреагировал.

— Может, что-то важное, — заметил Хаммель.

— Это робот с липовым планом страховки платежей по кредитке, которой у меня никогда не было.

— Готовое дело для полиции, — сказал Хаммель.

— Кроме них, никто не звонит.

Когда звонки прекратились, на лице Хаммеля появилась мрачная улыбка.

— Сколько говна польется — и все же я не могу на вас вызвериться.

Он начал вставать.

— Я поговорю с инспектором Кларк, — пообещал ему Ребус. — Попрошу ее передать это лично старшему суперинтенданту Демпси. Мазок можно взять частным порядком — не обязательно в полиции.

Хаммель внимательно его рассматривал.

— Почему вы мне помогаете?

— Я служу обществу, мистер Хаммель, а вы — нравится мне это или нет — являетесь его частью.

Ребус поднялся со своего стула, и они вновь обменялись рукопожатиями.

— Я еще врежу вам, учтите, — предупредил Хаммель.

— Не сомневаюсь, — согласился Ребус, провожая его до двери.

— Ты же знаешь, что такое полиция, — сказала Шивон Кларк.

Она еще была в Инвернессе. Ребус, прижав телефон к уху, стоял у своей машины на полицейской парковке при Гейфилд-сквер.

— Так и Хаммель сказал. Поэтому я делюсь только с тобой. А ты поделишься только с Демпси.

— Все равно… — Голос ее звучал скептически. — Мы ничего не должны Фрэнку Хаммелю.

— Дело не только в нем. Семье Аннет и без того досталось. Ты так не считаешь?

— Пожалуй.

— Ну, договорились.

Ребус смотрел на инспектора дорожного движения, который подошел к его машине, изучил знак под стеклом и пошел дальше.

— Но вот еще что, — продолжила Кларк. — Если Джеймс узнает, что я действую за его спиной…

— Не узнает, неоткуда.

— Я же не могу заткнуть рот Демпси.

А ты попроси не говорить. Она, между прочим, будет у тебя в долгу. Представь, сколько денег уйдет на анализ ДНК у каждого местного хмыря. — Ребус услышал ее вздох. — Ну а вообще как дела?

— Опрошены все жители в Эддертоне и окрестностях.

Никаких откровений.

— И никто не покрывает любимого и единственного?

— Нет.

— А поиски?

— Ни хрена. У меня чувство, что Демпси сегодня отправит нас с Джеймсом домой.

— Тогда побеседуй с ней поскорее. И лично, а не по телефону.

— Я соскучилась по Эдинбургу.

— Он по тебе тоже томится, не сомневайся. Рыдает у меня на плече, пока я говорю.

Ребус подставил лицо дождю — легкий душ, небо на западе уже прояснялось.

— Чем ты сегодня занимаешься? — спросила Кларк.

— Освобожу стол в вашем офисе, затем в своем, да поживее.

— И все?

— Концерт окончен, особенно если «Жалобам» дадут волю.

— Ты столько трудился над этим делом, Джон. Кто-то должен сказать им об этом.

— Я уверен, что мой фан-клуб уже выстроился для свидетельских показаний. — Он помолчал. — Так ты поговоришь с Демпси?

— Она обязательно спросит, откуда я знаю.

— «Получена информация».

— Ей это не понравится.

— Ну, это уж ее дело — ты скоро вернешься домой.

Я заказал шарики и фейерверк.

— Впрочем, ладно. Я все равно должна отчитаться — по серийным убийцам и по тому, как они выбирают места захоронения.

— Накопала что-нибудь во всезнающем Интернете?

— Только то, что обычно бывает причина. Чаще всего это близость к дому. Иначе говоря, их «пространственное поведение» «моделируется эмпирически».

— Я удовольствуюсь первым ответом.

— Я так и думала.

Они закончили разговор, и Ребус пошел вверх по лестнице. В кабинете чувствовалась общая неприкаянность. В отсутствие Пейджа и Кларк, притом что дело было фактически похищено Демпси и ее командой, заняться стало нечем. Столько трудов, а ощущение, будто все впустую.

— Отрадно видеть, что вы бездельничаете, — сказал Ребус, — потому что мне нужна помощь — перетащить эти коробки…

В итоге Эссон и Огилви помогли ему перенести все в «сааб». Эссон спросила, отправятся ли документы в Инвернесс, и он ответил, что не знает. Она предложила на всякий случай оставить их на Гейфилд-сквер.