Куда приводят благие намерения - Скоропадский

но это бы ничего не исправило.

— В этом? — Даже словами он был способен коснуться.

Проследила за его глазами, что изучали длинную рубашку, которая была мне до колена.

— Утренние лучи самые опасные. — Привстала, усаживаясь на лежак.

Приняв утреннюю дозу кофеина, выглядела я точно лучше, чем демон, который погряз с головой в проблемах и наслаждался страстью до рассвета, поспав не больше четырех часов.

— Ты хотела попасть на тот балет. Труппа гастролирует по Италии, это всего пара часов езды на машине. Можем посетить вечернее представление. — Солнечные очки авиаторы сидели слишком хорошо на Сатане, придавая мужу более брутальный вид.

Хотя вряд-ли его можно было сделать ещё серьёзнее.

Его рост. Стиль. Собственнические повадки. Манера речи и пойло, которое он предпочитал пить в любое свободное время, с высокою вероятностью заставляли многих итальянцев принять за какого-нибудь мафиози и остерегаться.

Но знали бы эти людишки, что мафиози это самый безобидный титул, который можно было ему дать.

— Мы можем вернуться обратно? — вздохнула.

В его глазах промелькнуло что-то, похожее на вопрос.

— Не помню, чтобы ты хотела этого.

— Но тебе здесь не по душе, — не лгала, зная, как сильно он не любит это место.

Сделала вывод, что это из-за его глупых обитателей, да и в целом для него она была бесполезной. Каждый демон, как и весомая часть ангельского мира, знал, что огромную подпитку своих нескончаемых сил Дьявол получает из самих адских недр. А это место для него, действительно, не больше, чем бесполезный кусок Земли.

— Моей чёрной душе много, где не место, сладкая. — Он усмехнулся, накрыв своей большой ладонью моё плечо. — А что насчёт тебя?

Его проницательный взгляд давил гораздо сильнее, чем накатившие на меня переживания.

Было трудно держать маску, но перспектива того, что он узнает, удручала гораздо больше, чем те усилия, которые я прикладывала для стабильного выражения.

— Я устала. — Не ложь. Но и не та правда, которую, возможно, ему стоило бы слышать.

Не сказав мне ни единого слова, муж притянул к себе ближе, тем самым заставив почувствовать знакомый мужской аромат.

Всего мгновение, и мы в нашей спальне. На мне по-прежнему была его рубашка, а на Сатане всё те же боксеры.

Не долго думая, упорхнула из его объятий, направляясь в душ. Сейчас меньше всего хотелось наткнуться на его расспросы.

Прокрутив кран и открыв горячую воду, села с лицевой стороны, вслушиваясь в потоки, разбивающиеся на частицы о кафель.

Это чувство беспомощности. Когда руки связаны, у тебя всего один выбор, но ты всё равно отчаянно ищешь хоть что-то, за что можно было уцепиться.

Выход, который понравился бы всем.

Не знаю, сколько я так просидела, упиваясь собственной беспомощностью, но лёгкие постукивания о дверь и пространство, укутанное паром, как в настоящей русской бане, заставили меня прийти в себя.

Намочив для вида волосы и накинув шёлковый комплект, вышла из комнаты, встречаясь взглядом с демоном.

Сатана сидел в кресле теперь в спортивных штанах и футболке. На журнальном столике лежали кучки из свитков и сургучная печать. К счастью, сейчас он был погружен в эту работу, поэтому не слишком много времени удостоил моему внешнему виду и состоянию.

Я так думала.

— Ты долго. — Его размеренный тон почему-то впервые заставил меня усомниться в том, что он ничего не понял.

Но и думать о том, что он был обеспокоен ситуацией, являлось гораздо большим абсурдом.

Подошла к стеллажу, в пути отжав полотенцем мокрые волосы, которые стали слишком кучерявыми из-за наличия воды, но недостатка шампуня.

— Я делала маску. Время скоротечно. — Словно оправдывая свое странное поведение, взяла первую попавшуюся книгу.

Захотелось неистово рассмеяться так громко, чтобы слышно было в коридоре от того, как это всё нелепо прозвучало.

Но муж ничего не ответил, удостоив меня недолгим взглядом, после, сосредоточившись на своих бумагах, поставил печать на пергамент.

Сев на диване, я удобнее устроилась на мягких подушках. Книга в руках оказалась по описанию с обратной стороны обычным бульварным романом.

Стало интересно, он приказал страже забить чем-то подобным стеллаж для меня, или муж был сам не прочь такого чтива. Но это был уже другой вопрос.

Изучив глазами титульник один раз, потом ещё один и ещё один, вздохнула. Ничего из прочитанного в картинку не собиралось. Дерьмо. Как сильно это удручало, навевая неприятное угнетение. Перевернула для вида пару листков.

— У тебя всё хорошо? — Сатана вновь настиг меня врасплох.

Хотелось оторваться от книги и долго смотреть ему в глаза, лишь после рассказать о всём том, что на душе, прижавшись к мужской груди, прося его о помощи, но вместо этого мой язык пошёл другой дорожкой.

— Да.

— Если тебя что-то тревожит, ты можешь поделиться со мной, я твой муж. — Идеальный момент для того, чтобы облегчить душу и открыться.

Но нет. Не получится.

Я не могла ему доверить это. Дьявол не сделал мне ничего плохого, но мама была не Люцифером, не Мими и не кем-то, кто был просто важен и нужен. Мне не давали здраво мыслить слова Люцифера о том, что именно муж тогда привел маму к отцу, сломав мост взаимоотношений между ними.

А значит, Сатана явно не жалует Ребекку Уокер.

— Всё хорошо. — Он кивнул. Но я знала, что это не вера в то, что я сказала, а всего-навсего отступление, возможно, он просто не догадывался о масштабах терзающей меня проблемы.

Остаток дня прошёл в том же ритме, что и начался день. Ничего не осталось от того, как мы непринуждённо провели выходные в Италии, от беззаботности и смеха, всё пропало.

Мы почти не говорили, лишь перебросились парой фраз. Моё состояние не позволяло надолго покидать призму волнения.

Поужинав, мы вернулись из кухни в комнату. Хотя я с сомнением могла бы назвать пару кусочков рыбы и несколько долек помидора ужином. Но для вида, из-за отказа обедать, мне пришлось.

Утром легче мне не стало. Сатана приказал страже принести мой любимый кофе с кухни. Это действие заставило искренне улыбнуться, даже не знаю, крайне мило ли, но, как минимум, действительно заботливо по отношению к жене с его стороны.

Пока допивала свой кофеин, размыслила о том, что на его месте сама бы уже обиделась на себя.

Игра в молчанку была не тем, к чему я спокойно относилась. Напротив, для знающих меня, это было хорошим оружием. Игнорирование подобно пытке. Но Сатана словно понимал меня.

Знал, что ничто, кроме понимания, мне не поможет, но не догадывался, какую пытку я переношу, обдавая его холодом.

Накинув спортивный