Рыба, кровь, кости - Лесли Форбс

— Не прап-пустите ли с нами с-стаканчик? — спросил он. — Мы наст-таиваем.

Словно по сигналу появилась жена хозяина, дюжая бабища с мощными бицепсами и китайскими чертами лица, которую друг О'Доннелла шепотом называл не иначе, как «эта громила», и поставила на стол стакан и еще одну бутылку «Кингфишера».[50]Самый маленький из мужчин придвинул Клер стул; он застенчиво улыбнулся и пробормотал длинное имя, заканчивавшееся на «лама».

— Но вы можете называть меня Крохой.

— Кроха — знаменитость, — сказал Фу Маньчжу. — Если бы не его рост, он стал бы нашей величайшей футбольной звездой. Вместо этого он тренирует будущие команды по всему краю — даже в Бутане, по настоятельной просьбе бутанской королевы-мамы. Она послала ему с курьером бутылку виски в качестве взятки. — Он повернулся к пьяному. — Конор — наш местный поэт. Опубликовал несколько книг, их даже читали по «Радио Бутана». Он только что написал новый текст гимна школы для девочек.

— Н-не толька футбол, Кроха еще может достать вам с-серебряные м-молитвенные к-олеса и другие б-будийские вещи, — отозвался Конор, запоздало внося в разговор свою лепту. Он выразительно подмигнул. — Торгует с-с м-монах-хами.

— Из тибетских монастырей в Бутане и Сиккиме, — усмехнулся Кроха. — Монахи — контрабандисты, как и половина бутанцев. Они тайком переходят границу к западу от долины Ха в Бутане и там обменивают свои товары в лесу, где встречаются контрабандисты.

— А вы чем занимаетесь? — спросила Клер усатого. Тот небрежно отмахнулся:

— О, так, всем понемногу: немного того, немного этого.

Снова послышался мелодичный голосок Крохи:

— Малькольм очень богат, он разводит орхидеи — импорт, экспорт, — а также владеет отелем, полным очарования Старого Света.

Малькольм, которому такая биография явно пришлась по вкусу, взял щепотку жевательного табака из маленькой табакерки.

— Вам бывает трудно убедить покупателей в том, что цветы, которые вы продаете, не ворованные? — спросила Клер, вспомнив о словах хозяйки «Радж-Паласа». Кажется, та говорила, что большинство орхидей, якобы выращенных в Калимнонге, на самом деле украдены из лесов. — Я слышала, что многие виды диких орхидей Сиккима и Бутана стали редкими или вообще могут исчезнуть из-за неограниченного собирательства?

В ледяном молчании, упавшем после ее вопроса, злобное шипение газовой лампы слышалось особенно отчетливо. Клер поспешно заговорила:

— Вы родились в Англии, да, Малькольм?

Легкие пузырьки напряжения начали улетучиваться.

— Нет, Конор и я — то, что называется сироты чайных полей, годами живем в садоводческом поселении Айронстоун, ныне известном просто как приют Айронстоун. Кроха — бхотия до мозга костей, но…

— Сироты чайных полей? — перебила Клер.

Ей показалось, что, как только было произнесено имя Айронстоун, все сразу встало на свои места и резко поместилось в фокус. Даже Конор выглядел не таким размытым.

— У-ублюдки чайных п-планта-торов, — сказал Конор.

Малькольм объяснил, что садоводческие поселения Айронстоун — одно в Дарджилинге, другое в Калимпонге — были основаны на щедрое пожертвование, сделанное некой Магдой Айронстоун в 1889 году, якобы в качестве школ-приютов для сирот, но фактически как заведения, предназначавшиеся для отпрысков местных женщин и британцев, работавших в чайных садах Дарджилинга и Ассама.

— Ее п-потрясли, понимаете, — перебивая, невнятно забормотал О'Доннелл, — п-потрясли все эти маленькие светловолосые, г-голубоглазые и г-голозадые р-ребятишки, которые бегали по чайным угодьям. П-позор для ее гордой нации.

Малькольм продолжил:

— Первые шесть детей, как и последующие сотни, только назывались сиротами. На самом деле у всех у них были матери — в основном лепча или непалки, — и всех их поддерживали их далекие и безвестные белые отцы, чьим единственным условием было ничего не сообщать детям о родителях.

— Сначала все задумывалось для того, чтобы маленькие мальчики воспитывались там и постигали ботаническую науку, — добавил Кроха.

Сегодня поселение насчитывало около тридцати хорошо оснащенных бунгало, питомник для выращивания цветов, устроенный Магдой, молочную ферму и пекарню, где выпекались, как сказала троица, «настоящие английские булочки с кремом».

— Не только Малькольм и Конор, но и многие другие выпускники добились известности, несмотря на отсутствие родительской опеки, — гордо произнес Кроха. — Я сам недавно обучал некоторых будущих звезд наших футбольных полей.

— Вы знаете что-нибудь о первых шести сиротах, живших в поселении? — спросила Клер у Малькольма, и тот ответил, что за всеми подробностями ей лучше обратиться к бывшему садовнику, старому тибетцу, чье имя она не смогла уловить. Даже когда он повторил его, булькающие гласные прокатились мимо нее, словно вода.

— Для тибетца он совсем неплохо играет на волынке, — сказал Кроха, а Малькольм записал для нее имя садовника на спичечном коробке. — Каждый вечер ее звуки эхом отдаются в холмах. Прямо как в горах Шотландии. — «Горах Шотландии» он произнес с легким ирландским акцентом.

Клер же безуспешно пыталась представить себе это лицо курильщика опиума в каком-нибудь шотландском пабе.

— Мы как-то попросили его сыграть «Mull of Kintyre» Маккартни, но он заявил, что не играет такие дурацкие песни.

— Если вспомните что-нибудь интересное о Магде Айронстоун, — сказала Клер, — то я еще несколько дней пробуду в отеле «Горные вершины»; там я зарегистрирована в составе экспедиции «Кеанаду», группы Джека Айронстоуна.

— Джека Айронстоуна? — переспросил Кроха. — Ах, вот как.

— Ах, вот как? — повторила она, заинтересовавшись его заговорщическим видом.

Но Кроха не успел ничего сказать в ответ, потому что тут поднялся Малькольм и стал настаивать на том, чтобы проводить ее в гостиницу.

— Может, комендантский час еще и не действует, но местные все еще неспокойны.

— Особенно гуркхи, — вставил Кроха. — Хотите посмотреть на мой шрам внизу на спине, куда меня случайно ранило бомбой, брошенной гуркхами?

— Случайная бомба? — спросила Клер, вежливо отказавшись от предложения.

— Случайная рана. Все гуркхи, которые имели к этому отношение, пришли с печеньем навестить меня в больнице. Они очень воспитанные люди, разве что иногда выпьют лишнего. Но если они грубо поступили с вами, будучи под мухой, то после очень раскаиваются в этом.

Девушка, решив придержать при себе мнение, что бомба совсем не вяжется с благовоспитанностью и этикетом, пожала руки двоим мужчинам и любезно позволила Малькольму вывести себя из бара и проводить до гостиницы.

Так уж получилось, что Клер не смогла расследовать историю поселений Айронстоун. Она поднималась по ступенькам на веранду «Горных вершин», когда перед отелем остановился караван «лендроверов», таких древних и запыленных, словно они выкатились из какого-нибудь фильма об операциях в пустыне во время Второй мировой войны; в. машинах сидели Джек, Ник, Бен, Кристиан и вся их команда Позднее, сидя в баре с четырьмя мужчинами, она узнала, как далеко «Ксанаду» отклонилась от своего курса.