Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике - Мартина Лёв

Поэтому более убедительным мне кажется предположение, что объяснить развитие городских пространств Юга можно только рассматривая как силы конвергенции, так и силы дивергенции. Соответственно, теоретическая проблема, которую нужно решить, заключается в том, чтобы осмыслить глобальное и локальное не как простую бинарную оппозицию и не как просто внетерриториальное пространство потоков в первом случае и территориальную форму образования общества во втором (cp. Berking 1998; Berking/Löw 2005), а в интеграции “различных масштабов и уровней” (Simon 1992: xii). Правда, такой взгляд неизбежно влечет за собой сложный вопрос о “масштабировании – точнее, о значении социально-пространственных единиц измерения для построения социологической теории” (Berking 2006c: 68). Какие последствия имеет этот взгляд для таких социологических концептов, как инклюзия и эксклюзия, власть и господство, институциональные и организационные формы или проявления социального неравенства? Ясно одно: его теоретические подводные камни нельзя обойти за счет противопоставления глобального локальному, а внепространственного – пространственному.

Если относиться к этой теоретической проблеме серьезно, то напрашивается следующий шаг: очертить объект исследования “город” как пространственно-структурный организационный принцип. С одной стороны, этот шаг напрашивается потому, что социология города очевидным образом имеет дело с пространственно релевантным феноменом. Но, с другой стороны, при ближайшем рассмотрении становится ясно, что в своих размышлениях социология города часто обходится без рефлексии по поводу понятия пространства. Город как объект исследования во многих дефинициях более или менее эксплицитно отграничивается от пространственного определения, хотя очевидно, что изучаются застроенные и построенные пространства. И вот, хотя очевидно, что города – это феномен пространственно релевантный и что они воплощают новые формы процессов социальной спатиализации, протекающих в современную эпоху, тем не менее понятия “город” и “пространство” в социологической урбанистике лишь изредка систематически соотносили друг с другом[125]; М. Лёв даже говорит о “социологической урбанистике без пространства” (Löw 2001: 44). Впрочем, в последние годы наблюдается все больше усилий, направленных на то, чтобы связать “пространство” и “город” друг с другом на теоретическом уровне (см. Läpple 1991; Breckner/Sturm 1997; Schroer 2006; Berking/Löw 2005). Одной из причин такого плодотворного сближения можно было бы, несомненно, назвать растущий интерес социологии к понятию пространства. В философских дискуссиях пространство издревле играло важную роль, но на протяжении долгого времени казалось, что на него распространяется тотальное “нежелание нашей социологии иметь дело с вещами” (Linde 1972: 12). К сегодняшнему дню изучение пространства уже может похвастаться вполне насыщенной историей: характерное прежде для социологического теоретизирования “забвение пространства” (Schroer 2006: 17) было преодолено – в частности, Мишелем Фуко, который констатировал, что насущнейшие вопросы, волнующие современность, теперь касаются уже не времени, а пространства “самым принципиальным образом” (Foucault 1990: 37). В утопии “атопического общества”, где место и пространство снова разжалованы в пренебрежимые параметры (Wilke 2001: 13), пространство в конце концов опять переживает “в высшей степени неожиданный и даже пугающий ренессанс” (Maresch/Werber 2002: 7). О том, что в немецкоязычной теоретической мысли пространство “вновь появилось” (ibid.), красноречиво свидетельствует волна новых публикаций (ср. Rheinberger/Hagner/Wahrig-Schmidt 1997; Löw 2001; Sturm 2000; Dünne/Günzel 2006; Schroer 2006; Löw/Steets/Stoetzer 2007).

При этом, однако, бесспорно, что проблематика “пространства” в гораздо большей мере, нежели “город”, относится к базовому эпистемологическому уровню и связанные с этим вопросы неизбежно приводят исследователя “в опасные воды” (Schmid 2005: 27), где “с одной стороны подстерегают скалы «реификации пространства» и, соответственно, превращения социальных фактов в природные, а с другой стороны грозят бездны «тезиса о происхождении», согласно которому «пространство» понимается как всего лишь выражение общесоциальных процессов” (ibid.). Тем самым четко обозначена и та задача, на которую следует обратить главное внимание при теоретизировании:

Такой процессуальный взгляд на пространство требует, с одной стороны, распознания контекста, но, с другой стороны, также и признания трансформационного характера тех категорий, которые изначально считались “неизменяемыми”. Тем самым он означает и расставание с долго доминировавшим в дискуссиях представлением о пространстве как гомогенном и неделимом. С этим связан переход от вопроса “что?” к вопросу “как?”: не что такое пространства, а как они делаются пространствами. Объектом исследования в таком случае становится пространственная конструкция социального и социальная конструкция пространственного (ibid.: 56). С опорой на выдвинутую Энтони Гидденсом концепцию дуализма структуры и действия теперь, при новом понимании пространственного порядка, должна быть продемонстрирована именно эта его амбивалентность: пространства обладают, с одной стороны, измерением порядка, которое структурирует социальную деятельность и тем самым ограничивает ее случайный характер, а с другой стороны – измерением действия, в котором заключен и процесс упорядочивания и предписывания (cp. Löw 2001: 131).

Если эти соображения из области теории пространства соединить с эвристическими положениями “собственной логики” городов, то откроются те потенциалы, которые необходимы для теоретического продвижения по “пути от города к городам” (Berking/Löw 2005: 15):

На этом фоне реконструкция собственной логики городских процессов директивного упорядочения пространства представляет собой амбициозную попытку использовать этнографию города, чтобы показать те логики, по которым создается локальное. Соответственно, город как отдельный объект знания осмысляется в рамках теории пространств, и благодаря этому возникает возможность раскрыть специфику конкретного города и, значит, его собственную логику.