Мужские разговоры за жизнь - Дмитрий Пучков

— Вот лично мне даже за примером далеко идти не надо. Мой отец избирался в депутаты нашей городской думы. Если взять его в состоянии «до избрания» и «после избрания», то можно вообще засомневаться, один ли это человек. Что-то внутри человека меняется, власть — как наркотик.

— Дорогой друг. Власть — она проявитель. Она всего лишь позволяет проявляться тому, что в человеке и так есть.

— Что нужно человеку, имеющему власть? Больше власти!

— Сколько тебе лет, философ?

— «Ты, камрад, специалист по оперативной работе?» [С опаской.] Да нет.

— Ну так эта — зачем ты про то, чего не знаешь? Никто не будет перелопачивать террабайты информации, смотреть будут за тем, за кем надо смотреть.

— Давай так. Мне тут и ты, и другие товарищи говорят, что отслеживать запросто все можно и так. Так зачем же нужны под это дело специальные законы, «позволяющие отслеживать процессы»?

— Что значит — зачем нужны законы? Поделись, как общество может жить без законов? Законы — основа, без них никуда и никак, что нормальные понятия, что уголовный кодекс Даже оперативная деятельность, сиречь подслушивание, подсматривание и провокации, — и та на основе закона.

— Не могу одного понять — на фига то, что желательно хранить в секрете, кидать мылом, по аське — через инет, в общем? Заюзал, как удобнее — будь готов к утечке.

— Блин, ты щас все секреты тут расскажешь.

— «Власть — она проявитель. Она всего лишь позволяет проявляться тому, что в человеке и так есть». Точно подмечено!

— Можно цитировать.

— А то, что у нас большинство законов постоянно нарушается, это как?

— Это значит, что законы не нужны. Правда?

— И ответственность несет очень малый процент правонарушителей, причем, как правило, те, кто совершил незначительные правонарушения.

— И это значит, что законы не нужны. Правда?

— Их никогда не будут вылавливать подчистую. Так же как никогда не вылавливают и не сажают подчистую весь, например, криминальный контингент в городе. Почему? Догадайся сам.

— Его нельзя выловить, он самовозобновляется. Ну, как бомжи — вылови всех, все равно появятся новые.

— Методами управления сознанием граждан начали всерьез заниматься еще в 30-е годы (в СССР, во всяком случае). Знаю, что за это время достигли немалых результатов, так что не обольщайся.

— Особенно наглядно это заметно по оранжевым дебилам на Украине и по розовым дебилам в Грузии.

— Кстати, Goblin, как считаешь, сейчас промыть мозги гражданам легче, чем, скажем, лет сто назад, или труднее?

— Конечно, теперь легче. Погляди вокруг, массированное оболванивание телевизором — такого никогда не было.

— Один из основных способов — прятаться в белом шуме.

— Как только ты начнешь прятаться в белом шуме, шифровать сообщения — на тебя сразу обратят внимание.

— Дим Юрич, я не говорил о законах вообще. Я говорил о принятии конкретных законов, которые тут рьяно обсуждаются. У физического/юридического лица — пусть и де-юре — должна быть определенная базовая защита приватности.

— В нашем случае, камрад, дело не в законах — они есть, а в людях, которые на эти законы срут. В том числе и те люди, прямая обязанность которых — поддержание закона.

— Вообще жалко все-таки, если Интернет будет по талонам. Ведь иногда так и хочется сказать кому-нибудь какую-нибудь гадость, чтоб при этом меня не нашли… Правда, в последнее время все реже. Взрослею, наверно.

— Ну, ты как только захочешь кому сказать гадость — так сразу представь, что говоришь с Коляном Валуевым.

— Интересует мнение по поводу распознавания лиц автоматическими системами и всевозможных баз данных по преступникам. Говорят, пока работает не очень. Вот дойдут эти системы до 1Е-4 ложных срабатываний — и что? Сильно у уголовников жизнь поменяется?

— Сильно. Она уже меняется, но не очень быстро.

— «На всякую хитрую жопу есть половой орган с винтом». Вот именно. Только и обратно так же. Правда для этого стоит ознакомиться с организацией протокола TCP/IP, сетей и т. д. и т. п. А для пользователя интересующегося можно порекомендовать литературу по прокси-серверам.

— Да, на это можно подрочить под одеялом — пока за тобой не пришли.

— Ну и зачем на это дрочить?

— Не знаю. Если дурак — интересно, наверно.

— Это можно использовать, когда надо, можно использовать по-хитрому.

— Используй на здоровье, дорогой друг.

— И разве ты знаком с матчастью?

— Конечно. А что у тебя вызывает сомнения?

— Ну, вообще-то, как раз вызывает.

— [С радостью.] То есть ты со мной лично знаком, дорогой друг? Поди, в одном полку служили?

— Особенно такая безапелляционность — больше похоже на незнание вопроса.

— Да-да, кому как не тебе это очевидно.

— «Особенно наглядно это заметно по оранжевым дебилам на Украине и по розовым дебилам в Грузии». Да и у нас, когда алкаша на второй срок избирали…

— [Энергично кивает.] Да, в общем-то, все «Штрафбаты» да «Сволочи» из той же оперы.

— Система по распознаванию лиц работает очень, но только в идеальных условиях, освещенность там нужна и профиль. Даже однояйцевых близнецов различает с большой точностью. Повторюсь, все в идеальных условиях, как сферический конь в вакууме.

— Ты ж понимаешь, это не то. Надо на вокзале, в аэропорту, под мостом, в переулке, в сумерках и от фонарика, и чтобы стоило дешево. Вот когда такого копится критическая масса — тогда да, а на уровне исследований можно только мечтать про всякое.

— Мечты, мечты… Про системы видеонаблюдения, помнится, то же самое все говорили. Поменялась жизнь? Да, конечно. Сильно? Вроде не очень.

— Ну, как сказать, камрад. С точки зрения огромного количества граждан, от появления компьютеров как таковых тоже мало что поменялось.

— Камрад Гоблин, я все же, видимо, не так выражаюсь. Шифровать сообщения — это ну никак не синоним «прятаться в белом шуме». Я другое имел в виду.

— Я понимаю, но — на всякий случай.

— Дмитрий Юрьевич, чисто из любопытства: какой процент сообщений, приходящих вам, — спам?

— Мало. На сервере админ фильтрует, до меня почти не доходит.