Несильно беременна - Степанида Воск

Узнав о кончине злейшего врага я даже не радовался. А вот облегчение испытал.

— О чем задумался? — Игнат отвлек от мыслей.

— Ты все так же отслеживаешь место нахождения Марины?

— Обижаешь, начальник. Не только отслеживаю местонахождение, но так же веду контролирую весь периметр вокруг ее дома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Морские волны ритмично ударяли в сваи пирса, разбиваясь о них с оглушительным шумом. Ветер трепал мои волосы, еще недавно спрятанные под косынку. Она не выдержала борьбы со стихией, сползла на шею.

Я любила ходить по берегу. Но еще больше мне нравилось углубляться в море. Когда с трех сторон бушует первородное начало жизни это будоражит нервы. Бодрит и заставляет отвлечься. От невеселых дум.

Свобода. Вот она вокруг меня. Я вольна идти куда хочу. Делать что пожелаю. Распоряжаться своим временем.

Теперь его у меня достаточно. А иной раз даже в избытке.

Разве не этого я хотела, когда рвалась из дома Андрея?

Что пожелала, то и получила.

Только почему свобода не радует? От нее не кружится голова. Она не пьянит и не заставляет визжать от восторга.

Почему?

Я искала ответы на свои вопросы и не находила.

Тосковала, зябко кутаясь в теплую кофту. У моря всегда прохладно. А мне болеть никак нельзя. Неосознанно положила руку на порядком выступающий живот. И тут же ощутила слабый толчок в ладошку.

Мысленно заулыбалась.

Еще недавно я не могла себя представить беременной, а теперь не представляла иного состояния, нежели то, в котором находилась. Каждый день приносил мне новые эмоции. Всегда разнообразные и яркие. В своем интересном положении стала чувствовать все на порядок острее. Радость, печаль, ожидание воспринимались как нечто изысканное, ранее не переживаемое.

Жаль, что не с кем их разделить.

Рядом не было человека, которому могла открыться и рассказать что чувствую. О чем мечтаю. Каким вижу своего ребенка.

Не проходило ни одного дня, чтобы я не вспоминала об Андрее. Не размышляла чем он занимается. Куда едет. Что делает.

Эти мысли преследовали меня постоянно. Отвлекали. Заставляли гадать на кофейной гуще. К сожалению, настоящей гадалкой я не была, а кофейная гуща отличалась повышенной молчаливостью.

Солнце неустанно катилось к закату. Рядом с водой холодало гораздо быстрее чем на суше.

Следовало уходить.

Не успела я додумать эту мысль, как затылком ощутила чужой взгляд. Кто-то на меня пристально смотрел.

Сердце зашлось в стремительном ритме. Застучало. Заухало. Погнало кровь по венам.

Я не решалась повернуться и посмотреть.

Боялась разочарования.

Так и стояла, вслушиваясь в окружающее пространство. И мечтала… мечтала увидеть… и боялась, что это только мои фантазии.

Какие же мы женщины непостоянные создания. То нам нужно одно, то другое. Мечтаешь о несбыточном — получаешь это… и опять недовольна. Как я, мечтавшая о свободе. И разочаровавшаяся в ней спустя несколько одиноко проведенных дней.

Шаги я не услышала.

Зато теплый плед, упавший мне на плечи, почувствовала сразу.

— Ты замерзнешь, — в уши ворвался знакомый до замирания сердца голос Андрея.

— Я уже собиралась уходить, — с трудом, протолкнув комок в горле, ответила, чувствуя чужие руки на своих плечах.

— Но не ушла.

— Что-то меня останавливало, — я смотрела на заползающее за горизонт ярко-багровое солнце. Но почему-то представляла, что это восход.

Иллюзия или реальность?

Скосила глаза на кисти рук Андрея, они бережно сжимали мои плечи, не позволяя клетчатому пледу упасть к ногам.

— Здесь красиво, — ощутила спиною грудь Андрея, придвинувшего меня к себе.

Позволила. И даже моментально расслабилась. Вмиг осознав, что это все на самом деле. Он приехал. Пришел. Он рядом.

Со мной. С нами.

— Я часто прихожу сюда.

— Я знаю.

— Что еще ты обо мне знаешь? — спросила.

— Все. Или ничего. Но я очень хочу узнать, если позволишь… я так соскучился. Я не могу без тебя. Думал, что смогу. Но оказалось, что слишком слаб. Душевно. А ты? Как ты тут?

«Без меня», — он не договорил. Однако я слышала эти слова у себя в голове. Они звучали настолько явно и так пронзительно, что их нельзя было не услышать.

— Без тебя мне плохо. Очень плохо, — признаваться в чувствах, смотря на угасающий день, оказалось на удивление легко и просто.

— И мне без тебя.

— А у меня дома есть вкусное печенье к чаю…

— Я очень-очень хочу попробовать вкусное печенье, запивая сладким чаем, — ответил мне в унисон Андрей.

— Тогда пойдем? — спросила с замиранием. Принявшись медленно поворачиваться.

И первое, что увидела в лице Андрея, были губы. Яркие, сочные, пленительные, в свете угасающего дня, они казались окрашенными красным.

— Пойдем, — их шевеление вызвало во мне неконтролируемую дрожь, пробежавшую по позвоночнику от головы до копчика, и замершую где-то внизу тихой вибрацией. — Только через минуту, — продолжил он.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И губы, привлекшие внимание, накрыли мои. Нежно. Трепетно. Сладко до одури. До подкашивающихся коленок. Вспугнув бабочек в животе. Заставив их летать. А меня воспарить над пирсом.