Ярость Антея - Роман Глушков

Пользуемся старым, проверенным на практике рецептом: сначала подпускаем врагов поближе, а затем разносим им минитурбины. Можно выпустить полмагазина в корпус того же «Чибиса» и не повредить ему ключевые узлы, а можно послать пару пуль в один из двигателей и «птичке» – кранты. В целом получается неплохо. Из семи бросившихся на нас кибермодулей три мы сбиваем еще на подлете. Оставшиеся могут атаковать нас лишь попарно, иначе они сцепятся между собой турбинными консолями и рухнут на землю без нашей помощи. Я искренне надеюсь, что так оно и случится, но, увы, надеюсь впустую. Как и в случае с бронетехникой, САФ этих летунов также значительно поумнела.

Первыми на нас набрасываются «Гагара» и «Сова». К ним опрометчиво пытается присоединится «Вальдшнеп». Его вводит в заблуждение прозрачность пулеметного щитка, и фиксаторы робота лишь беспомощно скребут по крепчайшему бронекварцу. Плазменная горелка «Совы» нацелена мне в лицо, а манипуляторы готовы разорвать глотку, но я не позволяю ей подлететь так близко. Пули «АКМ» разбивают ей правую минитурбину в клочья, и тварь, завертевшись волчком, пикирует на ступени театрального крыльца.

У Дросселя не получается попасть в маленькую верткую «Гагару» из пистолета, и мне приходится выручать товарища. Вдвоем подстрелить ее оказывается проще, но, отвлекшись, я проморгал атаку второй «Совы», что живо заменяет собой первую, когда та выходит из игры. Щупальце кибермодуля бьет мне промеж лопаток и выпускает фиксаторы. Они протыкают плотную армейскую куртку и впиваются в спину подобно настоящим совиным когтям. Но сила и острота их стальных аналогов не в пример больше, и потому они попросту не могут зацепиться за мягкую человеческую кожу. Оставив на ней глубокие царапины, фиксаторные шипы увязают в куртке, разорвать которую им уже не удается.

Это плохо. Очень плохо.

Я чувствую сильный рывок, после чего, однако, не падаю, а, наоборот, начинаю взлетать. В отличие от «Чибиса», «Сова» способна оторвать от земли взрослого человека моей комплекции и при этом не рухнуть. Унести меня по воздуху далеко этот летун не способен, ну да оно ему и незачем. Все, что ему нужно, это лишь сбросить жертву с портика. Быстрый, элементарный и, главное, надежный способ лишить Тихона Рокотова жизни.

Окажись сейчас на моем месте мой любимый литературный герой детства – Карлсон, – его подобная угроза только позабавила бы. Мне же совсем не до смеха. Рухнуть с высоты на гранитные ступени – совсем не то, о чем я в настоящий момент мечтаю. Вот почему и цепляюсь судорожно за ручку последнего контейнера с пулеметными боеприпасами. В нем – не меньше двух пудов, что вкупе с моим весом для «Совы» уже перебор. Но не такой, чтобы она не могла волочить меня по полу. Куда? Как будто не ясно: к пробитой танковым снарядом бреши в балюстраде. Это уже не самый быстрый и элементарный, зато по-прежнему надежный способ моего умерщвления.

Кибермодуль буксирует меня ногами вперед, как покойника, что, в принципе, не слишком далеко от истины. Теперь я понимаю, как ощущали себя в Средние века на Руси пьяницы, которых, чтобы те не замерзли, собирали зимой по улицам и крючьями стаскивали волоком в тогдашние избы-вытрезвители и от которых якобы и произошло слово «сволочь». Выстрелить прицельно я не могу, да что там – даже обернуться для меня и то проблема. Щупальце робота не позволяет перекатиться с живота на бок, поэтому я лишь отвожу назад руку с автоматом и выстреливаю наугад остаток магазина.

Чуда, само собой, не происходит. Слышно, как несколько пуль пробивают корпус «Совы», но ее натиск не ослабевает ни на йоту. Перезарядить «АКМ» и повторить попытку невозможно. Для этого надо бросить контейнер, лишь благодаря которому я до сих пор не сброшен с портика. Остается уповать на то, что Дроссель окажет мне ответную помощь, хотя у него пока своих забот полон рот.

Впрочем, байкер справляется с ними не в пример удачнее меня. Прицепившийся к пулемету «Вальдшнеп» допускает вторую непростительную ошибку. Вместо того, чтобы взлететь и спикировать на жертву, он ползет по щитку вверх, собираясь прыгнуть на нее, как исполинский клещ. Дроссель смекает, что уповать на пистолет больше не стоит, и бросается к «Тугарину». Подстрелить кибермодуль пулеметчик не может, но сбить с толку – запросто. Резко крутанув орудие на станине, он заставляет то вращаться и устраивает противнику бешеную карусель. Летун не готов к такому, в прямом смысле, повороту событий, яростно скребет фиксаторами по щитку, но все равно срывается и отлетает по направлению к площади. После чего врубает минитурбины на полную мощность, не позволяя себе грохнуться на землю. Но едва «Вальдшнеп» взмывает над портиком, как опять падает вниз, на сей раз без единого шанса вернуться. Выпущенная по кибермодулю короткая прицельная очередь «Тугарина» сшибает его на лету и разрывает на части…

«Сова» подтаскивает меня к бреши в ограждении, и я чувствую, как мои отбитые кровоточащие ноги уже болтаются над пропастью. Еще рывок, и я свисаю с площадки по пояс.

Проклятый летающий кусок железа! Просто так я тебе не дамся!

Отбросив бесполезный автомат, я просовываю освободившуюся руку через балюстраду и перехватываю ею контейнер. После чего вцепляюсь ему в ручку, как в воднолыжный буксир, и, когда робот делает очередной рывок, не срываюсь с портика, а остаюсь висеть на краю. Габариты коробки с патронами не позволяют ей пройти между столбиками ограждения, так что если я не разожму пальцы, то смогу продержаться до прибытия подмоги.

Одно плохо: пальцы все-таки мало-помалу разжимаются. «Сова» продолжает тянуть меня в пропасть, а куртка, как нарочно, не желает рваться. Что ж, самое время попрощаться с жизнью, потому что не подоспей помощь вовремя, за пару секунд полета мне ни за что не успеть попросить у Скептика прощения. За то, что я редко прислушивался к его советам и всю жизнь ставил собственное мнение выше, чем его. По праву единоличного хозяина этого тела, а никак не братской справедливости…

– И ты прости меня, брат, – подает голос Скептик. – Я всегда был несносным эгоистом. Я завидовал тебе, даже понимая, что за право владеть нашим телом ты обречен переносить боль и страдания в одиночку. Я часто незаслуженно оскорблял тебя, и вообще…

Над головой один за другим гремят шесть выстрелов. Я узнаю это оружие: «Пустынный орел» – антикварный пистолет-монстр, в сравнении с которым даже армейский «Прошкин» выглядит миниатюрным. Сила, тянущая меня назад, ослабевает и держаться становится значительно легче. Однако мокрые от пота пальцы все равно скользят на ручке контейнера и продолжают разжиматься. Я боюсь, что, попытавшись перехватиться поудобнее, не удержусь и сорвусь, поэтому предпочитаю не суетиться. А позади слышны прерывистые свист, чих и дребезжание – звуки заработавшей в разнос минитурбины Тельмана. Маячившая за спиной «Сова» заваливается набок и ныряет вниз, после чего врезается в колоннаду портика и, громыхая, падает на ступени крыльца. Туда, куда должен через миг загреметь я.

Но уже не загремлю. Дроссель торопился, но смекнул сначала отстрелить кибермодулю щупальце, дабы он не утянул меня за собой к земле, и лишь потом сбить его самого. «Фантом» с наполовину титановым черепом – крепкий малый и вытаскивает меня обратно на портик, не приложив к этому, кажется, заметных усилий.