Орк-лекарь - Евгения Лифантьева

Я не знаю, сколько прошло времени… Время снова сжалось пружиной, оно пульсировало и билось, как мое сердце. Казалось, бой никогда не кончится.

А когда все кончилось, солнце уже клонилось к закату.

Вдруг стало не с кем биться. Никто не кидался на меня, чтобы встретиться грудью с моим клинком. А над краем площадки появилась голова… Изрубленный шлем, украшенный бычьими рогами, стальные латы, кожа застежек… И такая родная, такая знакомая орочья рожа — рот раззявлен в крике, с клыков капает пена и кровь, а в глазах — безумие боя. Как я рад был этому незнакомому орку!

Через минуту площадка вокруг статуи была полна народу. Окровавленные, в посеченных доспехах, грязные орки взбирались к руинам древнего храма и сразу же начинали деловито стаскивать в кучу трупы тварей Хаоса, освобождая пространство около статуи.

Мы трое слегка ошалело смотрели на эту суету, постепенно остывая от горячки боя.

— Кто это? Не враги? — поинтересовалась Лагаиси. — Их не надо убивать?

— Нет. Думаю, командиры этих храбрых воинов хотят достойно приветствовать нас, — совершенно серьезно ответил рыцарь Валис. — Готовится место для встречи.

Рыцарь оказался прав. Вскоре появились орочьи вожди. Внушительное зрелище, ничего не скажешь. До этого я видел орков-воинов только на тренировках. Тут же они были, что называется, при параде: кожа и металл доспехов, черненые, без всяких украшений кирасы, шипастые оплечья и наручи, рогатые шлемы. Со щитов скалятся волчьи морды, блестят дорогие узорчатые ножны тяжелых ятаганов. Степняки признают украшения лишь на оружии, поэтому темляки сабель — это полоски драгоценного меха, змеиные шкурки, связки золотых цепочек и низки разнокалиберных бусин.

Я не удивился, увидев среди закованных в темное железо богатырей Гырбаш-князя. Глава волчьего клана уверенно подошел ко мне и обернулся к остальным:

— Свидетельствую, что вижу приемного брата моего Мышкуна! Пророчество исполняется!

Орки закивали.

Кто-то в толпе крикнул:

— Слава сыну старой Шер! Слава волчьему народу!

Несколько сотен глоток поддержали:

— Слава!

Гырбаш поднял руку, призывая к тишине:

— Приветствую и его спутников, великих воинов иных народов!

— Слава!

Эхо криков заметалось по ущелью, дробясь о стены.

— Приведите мудреца! — приказал Гырбаш-князь.

Воины расступились, и вперед вышел… Мухтиэль. Правда, я сразу парня и не узнал. Когда мы прощались, он был одет в мои обноски и смотрел так, словно собирался кинуться вниз головой со скалы. А сейчас на нем был дорогой шелковый халат, пушистая шапка и красные сапоги. В общем, принц не сгинул в степи. Пока я путешествовал на севере, он, видно, успел завоевать у орков авторитет. Это было заметно по тому, как уважительно ему кланялись воины.

— Я тоже свидетельствую, что вижу моего друга и спасителя, великого лекаря Мышкун-ага! — звонким голосом произнес Мухтиэль.

И тут со мной случилось то, чего я от себя никак не ожидал. Небо завертелось, словно я разогнался на карусели, в глазах потемнело, и я банальнейшим образом хлопнулся в обморок. Все-таки полдня битвы, да еще натощак, — достаточно серьезное испытание для нервов.

Очнулся я, естественно, в тумане у костра. Приподнялся на локте, осмотрелся. Рядом со мной сидела довольно крупная панда и протягивала мне фляжку:

— На-ка, хлебни своего пойла, а то совсем плохой стал.

— Это ты, Асаль-тэ-Баукир? — поразился я. — Растешь не по дням, а по часам!

— А чего не расти, если энергия есть, — отмахнулся мертвый маг. — Ладно, пей, а то сейчас к тебе гости придут.

Выпив «универсального исцелителя», я почувствовал себя намного лучше. Валяться на щебенке надоело, я сел на один из камней. Хорошо тут, у костра, уютно!

— Слушай, старина, а в твоем мире тоже жили панды? — лениво полюбопытствовал я. — Это какой-то важный для вас зверь?

— Нет, конечно! — рассмеялся бамбуковый медведь. — Это — образ из твоего подсознания. Я выбрал из известных тебе существ достаточно крупное, чтобы оно вместило мою энергию, но вызывающее только положительные эмоции.

— Интересно, — задумался я. — Значит, я считаю никогда не виданных мной в реальности панд весьма милыми созданиями? Забавно, но, если честно, я не помню, чтобы вообще хоть что-то когда-то думал о пандах…

— Так я же про подсознание говорю!

— Ну, если тебе что-то интересно, то, значит, ты уже ожил, — услышал я за спиной голос Арагорна.

Оглянувшись, я увидел, как бог появляется из тумана — как всегда, с таким запаренным видом, словно он полдня за кем-то гонялся. Или — его гоняли. Впрочем, мастера на играх обычно так и выглядят.

— Привет! — я вяло помахал ему.

— И это называется приветствие бога! — ворчливо пожаловался Арагорн. — Я уже начинаю проклинать себя за то, что связался с вами, землянами. Ты знаешь, как чествуют меня в иных мирах, как поклоны бьют, надеясь заполучить хоть толику удачи!

Он плюхнулся на ближайший ко мне камень и продолжил:

— А от вас скорее дождешься «мастер — козел» или каких-нибудь похабных песенок!

— Ну, если так хочешь, буду, обращаясь к тебе, называть сто восемь имен и титулов, — великодушно ответил я. — Только вот знать бы, как тебя зовут на самом деле… Пока могу придумать только с десяток: Игрок, Хозяин игры, Владыка сертификатов, Обладатель кубиков, Командир командиров, Автор правил, Тот, кто накосячил с магией…

— Ладно, уймись! — Арагорн замахал руками, словно отгонял несуществующую муху. — Как будто я не знаю, какие эпитеты вы придумать можете! Да и каждый раз так общаться — жизни не хватит. Даже моей, божественной. Так что давай сразу к делу. Скажи, чего ты хочешь?

Вот в чем этот бог мастер — так это в умении озадачить.

Хороший вопрос — чего я хочу? Если бы я знал ответ, то давно бы получил желаемое. Но если бог спрашивает, то, видимо, неспроста. Может, решил наградить за выполненный квест? В конце концов, непосредственная опасность проникновения Хаоса в орочий мир, кажется, миновала. Одна дырка в ткани мироздания законопачена, вторую хаоситам так и не удалось сделать. Не уверен, но странный обряд, который мы помешали закончить, наверняка был чем-то вроде бурильных работ. Значит, у меня есть полное право вытрясти с Арагорна какую-нибудь плюшку.

Правда, разговаривать с ним надо осторожно. Он — большой любитель воплощать в жизнь поговорку: «Бойтесь своих желаний, они имеют свойство исполняться». И еще он исповедует главный принцип денжен-мастеров и литературных критиков: «Все, что может быть понято неправильно, будет понято неправильно». Я улыбнулся, вспомнив рыжего Димыча, требовавшего, чтобы все звали его исключительно Малтаруско, что означает на квенья «золотой лис». Смешной такой парень, долговязый, кудрявый, отличный лучник и никакой фехтовальщик. Обожал Толкиена и миниатюрных брюнеток и чуть ли ни на полном серьезе считал себя эльфом, лишь случайно оказавшимся в человеческом теле…