Горгона и генерал - Тата Алатова

от взглядов Траппа, беспечно флиртовала с Розвеллом, обменивалась шпильками с придворными дамами. В общем, страдала от скуки. И как это ей раньше нравилось вести активную светскую жизнь.

Всё произошло совершенно внезапно.

Один из лакеев предложил Гиацинте шампанского, она с улыбкой отказалась, но он настойчиво последовал за ней, Питер перехватил его руку, что-то мелькнуло совсем рядом с виском, раздался женский крик. Опрокинув стол с напитками, лакей бросился прочь, а капитан тяжело осел на пол, и на его шее зияла рана.

Гиацинта упала на колени возле него, бессильно глядя, как жизнь стремительно покидает Свона. От ужаса она не могла произнести ни звука, только с силой стиснула ладонь Питера, показывая ему, что она рядом. Он слабо сжал её руку в ответ, из его рта хлынула кровь, и вскоре все было кончено.

Вокруг была суматоха, крики и беготня, но Гиацинта застыла в молчании и отупении, не в силах понять, что именно произошло.

Нита Бронкс пробралась к ней сквозь толпу, обняла за плечи, подняла на ноги.

— Пойдемте со мной, — проговорила она сквозь зубы. — У вас шок.

Гиацинта покорно следовала за ней, пытаясь собраться с мыслями.

Нита отвела её в одну из комнат отдыха, усадила на диван и исчезла из поля зрения, чтобы спустя минуту вернуться со стаканом воды.

— Выпейте, — сказала она.

Гиацинта молча приняла у неё стакан, поднесла его ко рту, но в последний момент опомнилась и отрицательно покачала головой.

— Да что с вами?

Она разжала пальцы, и стакан со звоном разбился об пол.

— Госпожа Бронкс, оставьте нас, — раздался холодный голос.

Подняв глаза, Гиацинта увидела советника Траппа.

Слабое удивление шевельнулось в ней.

Ему-то что от неё понадобилось?

Захотелось попросить Ниту не уходить, но это было бы слишком.

Отец Бенедикта закрыл за коровой Бронкс дверь и повернулся к Гиацинте.

— Ну что, вы довольны? — резко спросил он. — Устроили переполох на королевском торжестве!

Довольна?

Устроила переполох?

Гиацинта опустила глаза вниз, разглядывая осколки.

— Как долго вы намерены выставлять моего сына на всеобщее посмешище?

— Столько, сколько захочу, — ответила она высокомерно. — А что? Ваши дела с королевской казной закончены, и вы решили заняться делами семьи?

Глаза старика сузились.

— Я не позволю вам трепать нашу фамилию по всем трактирам! С утра весь город только и гудит о выходке Бенедикта.

Генерал был импульсивным балбесом с романтическими порывами, от которых у Гиацинты вечно добавлялось хлопот.

— И как вы мне помешаете? — спросила она хладнокровно. — Еще одного лакея-убийцу наймете?

— Я найму армию лакеев, если понадобится. Считайте, что я вас предупредил.

Она наклонилась, подняла с пола осколок стакана и быстро выпрямилась, метнув стеклянный треугольник в советника Траппа. На его щеке вспыхнул порез, он вскрикнул и схватился за лицо, но лишь сильнее загнал осколок под кожу.

— Я справлюсь с вами без всякой армии, — процедила она, — если вы еще раз тронете хоть кого-то из моих людей.

Советник Трапп, ослепший от ярости и боли, двинулся на неё.

Гиацинта достала из рукавов стилеты.

Дверь распахнулась, и влетел Розвелл. Одним взглядом оценил происходящее.

— Новая война? — спросил сам себя.

Дома Гиацинта молча прошла в столовую и налила себе целый стакан бренди.

Ох, Питер!

— Вы бы не пили в одиночку, — сказал удрученный Белс и налил себе тоже.

— А, вы еще здесь. Не боитесь за свою жизнь?

Из ниоткуда появилась Эухения, высыпала из своего фартука яблоки.

На закуску, наверное.

Розвелл, который привез Гиацинту домой, закончил с обходом дома и тоже присоединился к ним. На его руках спала Катарина.

— Нам надо увезти от вас ребенка, — задумчиво протянул он. — Рядом с вами сейчас слишком опасно.

Гиацинта безразлично пожала плечами. Одним врагом меньше, одним больше.

Все равно они никогда не закончатся.

— С другой стороны — я обеспечу этому дому такую безопасность, что ни один комар сюда не проскочит. Что думаете, Эухения?

Старуха забрала у него Катарину и понесла её наверх.

— Значит, девчонка остается при вас.

Гиацинта молча налила себе еще.

— Какое опасное, все-таки, место королевский дворец, — вздохнул Розвелл. — А ведь это я должен отвечать за порядок в нем!

Он достал стакан и наполнил его бренди.

— Да не расстраивайтесь вы так, — опустошив его залпом, попытался он утешить Гиацинту, — Свон был старым солдатом, и не так уж сильно дорожил своей жизнью. Знал, на что шел.

— Идите к черту, Адам. Где шляется генерал?

— Занимается вашими делами, дорогая. Всё будет в порядке, не бойтесь.

— Бояться? — Гиацинта подняла на него сухие глаза. — Да я в ярости.

Они так и пили, час или три, или всю ночь, но кто-то пронзительно свистнул на улице, Розвелл встрепенулся и выбежал вон. Он вернулся спустя десять минут, бледный до зелени.

— Гиацинта, — произнес тихо, — прибыл командор Ганг.

— Кто?

— Бертрам Ганг, начальник городской тюрьмы. Он обвиняет вас в убийстве советника Траппа.

— Что?

— Он скончался полчаса назад от яда.

45

Три мысли тремя стрелами одновременно пронзили Гиацинту.

Она убила отца Бенедикта.

Нита Бронкс все-таки налила ей яда.

Бертрам Ганг был отцом Маргариты Трапп.

Розвелл схватил её за руку и потянул к черному выходу.

— Белс, — велел он, — уведите горгону в какое-нибудь спокойное место.

Гиацинта не двинулась с места.

— Я не собираюсь бежать, — решилась она.

— Вы пьяны, — с отчаянием воскликнул Розвелл. — Да Трапп меня убьет, если я отдам вас Гангу! Вы хоть представляете, какую жизнь он вам организует в тюрьме?

Она стиснула его руки.

— Я ничего не боюсь. И собираюсь избавиться хотя бы от одного из Бронксов, — глядя ему прямо в глаза, сказала Гиацинта твердо. — Адам, ну я прошу вас.

Розвелл медленно кивнул.

— Ваше имя?

— Гиацинта Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч-Бронкс.

— Вы знаете, в чем вас обвиняют?

— Нет.

— В умышленном убийстве советника Траппа.

— Кто выдвигает обвинение?

— Советник Трапп назвал вас как своего убийцу перед смертью.

— Понятно.

— Вы признаете свою вину?

— Нет.

— Расскажите, что произошло.

— На приеме у короля был убит мой охранник, капитан Свон. Нита Бронкс отвела меня в комнату отдыха и протянула стакан с водой. Я уронила его.

— Вы подозревали, что в стакане яд?

— Нет, конечно. Нита Бронкс — моя семья, я не жду опасности от семьи. Просто рука дрогнула.

— Что было дальше?

— Советник Трапп зашел выразить свои соболезнования.

— Какие у вас были с ним отношения?

— Прекрасные. Он был великим человеком.

— Советник Трапп сказал, что вы бросили в него осколком стекла.

— Он сказал, как именно это произошло?

— Вы метнули в него осколок, сидя на диване. Он стоял возле