Стратагемы заговорщика - Тимофей Щербинин

Он проспал больше суток, не открывая глаз даже когда кто-то из домочадцев хозяина входил, чтобы покормить кроликов. Цесарки сердито скрипели за плетёной перегородкой, и этот звук превращался для шамана то в скрежет клешни обездвиженного краба, то в скрип корабельных канатов на ветру. Сумбурные, но яркие сны пролетали один за другим, то и дело возвращаясь к странному сюжету. В нём Тукуур стоял посреди пещеры на острове Гэрэл, чувствуя, как сдавливает его тело со всех сторон стеклянистая масса. Он увяз внутри колонны как муха в янтаре, и мог лишь смотреть, как снаружи нерешительно пробираются среди обломков люди с факелами. Они что-то искали или собирали, то и дело поглядывая наверх, как будто ждали, что потолок вот-вот рухнет им на головы. Но этого так и не произошло. По крайней мере, не во сне Тукуура.

Когда шаман проснулся, волшебный шар висел у него над головой, заливая сарай тусклым светом. Руки и ноги затекли от лежания на твёрдом полу, железные пластины кафтана больно впивались в тело. Тукуур неловко встал и протянул руку к шару. Тот не сопротивлялся, позволив спрятать себя обратно в мешок. Размяв кое-как ноги, знаток церемоний выполз во двор. Дарга и хозяин дома сидели на деревянных чурбаках, покуривая длинные трубки. Рядом стоял кувшин с тростниковым квасом.

— Проснулся? — хмыкнул крестьянин. — Скидывай свое барахло да пойди, наконец, помойся! Возле цистерны найдёшь старый халат.

Пробормотав какие-то слова благодарности, шаман отправился к цистерне для дождевой воды. Она была немногим меньше, чем у него дома. Похоже, приютившая их семья была довольно зажиточной. Странно, что такие люди водились с разбойниками. Хотя, быть может, на этом и разбогатели.

Спрятавшись за цистерной, Тукуур переложил оберег Прозорливого и "зеркало души" в мешок к шару, а затем сбросил тяжёлую одежду и с наслаждением облил себя прохладной водой. Натирая тело порошком из толчёного мыльного корня, он отметил, что раны и ссадины почти зажили. Только полоски незримых вериг отличались оттенком от его собственной кожи. Присмотревшись, шаман понял, что на поверхности живых браслетов проявились чешуйки как у мелкой рыбы или ящерицы. Знаток церемоний нахмурился. Он не знал, что это может значить, а спросить было не у кого.

Хозяин действительно оставил для него старый халат и шаровары. Одежда была ветхой и давно потерявшей цвет, но лёгкой и удобной. Одевшись, Тукуур нашёл для себя третий чурбан и присоединился к остальным.

— Прошу простить меня за грубость, — проворчал хозяин. — Как понимаете, нелегко было в Вас разглядеть соратника Смотрящего-в-ночь.

— Не стоит извинений, — отмахнулся шаман. — Сейчас я сам с трудом осознаю своё место в этом мире.

— Вы опоздали к вечернему рису, но мы оставили несколько бататовых лепёшек, — уже более доброжелательно произнёс крестьянин.

Старики молча дымили пока Тукуур поглощал лепёшки, изо всех сил стараясь не походить при этом на голодного пса. Когда он закончил, хозяин налил в его пиалу мутной пузырящейся жидкости. Квас был свежим и ещё совсем не кислым, пузырьки газа приятно щипали язык.

— Мы с почтенным Гацой обсуждали Ваше положение, — сказал Дарга, выпустив изо рта несколько колечек дыма. — И состояние.

— Ясность чувств как у дикого зверя сменяется туманом и болью, верно? — проворчал хозяин дома.

Тукуур удивлённо кивнул. Он не думал, что старый воин настолько хорошо распознал, что с ним происходит.

— Шаманская болезнь, — уверенно сказал Гаца. — Давно такого не видел. Очень давно. С тех пор, пожалуй, как Орден взял власть в свои руки. Но духи не оставляют нас.

— Вам нужен наставник, — перебил его Дарга. — И не какой-нибудь ярмарочный фокусник. В обычное время я посоветовал бы совершить паломничество в священный Баянгол и просить одного из наставников принять Вас в ученики. К сожалению, в связи с Собором и визитом Прозорливого, город закрыт.

— К тому же, Стражи… — хозяин дома замялся и поправил себя: — Нынешние Стражи редко отличают истинных шаманов от колдунов Безликого. Они боятся всех, кто проявляет необычные способности, и преследуют их. Поэтому даже священный город не был бы для Вас безопасным местом.

Тукуур снова подумал о лежащем в его мешке обереге Прозорливого. С нефритовой пластиной он сможет пройти в город и предстать перед правителем, но до этого он должен выполнить миссию Дамдина, или разузнать что-то достаточно важное, чтобы его признали учеником покойного прорицателя, а не подозрительным бродягой, не имеющим прав на оберег. Дух Айяны говорил о "живом серебре из тайных пещер Баянгола". Что бы это ни значило, в древнем городе сошлось множество нитей, притягивавших Тукуура, и он просто обязан был попасть туда.

— Может быть, какое-то из малых святилищ в окрестностях Баянгола смогло бы приютить меня? — с надеждой спросил Тукуур. — Я слышал о пещерах, где живут святые отшельники…

Лёгкая тень пробежала по лицу хозяина. Он что-то знал о пещерах, но не хотел это рассказывать точно так же, как шаман не хотел говорить о призраке Айяны. У всех троих, собравшихся за столом, не было причин доверять друг другу, ведь любой из них мог оказаться шпионом Ордена. А теперь собеседники Тукуура знали о его шаманской болезни. Или придумали её, чтобы его шантажировать — такую возможность не стоило сбрасывать со счетов.

— Мы оба давно не бывали в тех краях, — задумчиво сказал Гаца. — О таких вещах больше знает наш набожный друг Бугуш. Он служит в Речных Вратах, но иногда появляется в Могойтине.

— Вам в любом случае нужно пройти Речные Врата, чтобы попасть в округ Баянгола, — добавил Дарга, — Я мог бы пойти с Вами, до гарнизона нам по пути. Проблема только в деньгах. Я, видите ли, очень рассчитывал на шкуру лесного кота, но Ваш светоч его прогнал. Поэтому было бы справедливым, если бы Вы назвали меня своим помощником на время путешествия.

— Соскучился по казённым гостиницам? — фыркнул хозяин дома.

Тукуур вздохнул и покачал головой.

— Это слишком большой риск. Я чудом избежал ареста на острове и подозреваю, что приказ о моей поимке мог прийти с большой земли. Если так, моё имя сразу же привлечёт внимание Стражей. Нас разоблачат и бросят на съедение термитам.

— Тем лучше, — усмехнулся Гаца. — Сами знаете, какой разговор у местных властей с приезжими соратниками. Куда да зачем, да предъяви подорожную. Куда спокойнее в этом отношении быть бродячим артистом.

— Почему бы и нет, — пожал плечами разбойник. — Я могу показывать фокусы с мечом, а он сойдёт за бродячего предсказателя. Среди этой публики потерявший должность чиновник — не редкость. Кафтан, опять же, можно будет оставить. Он достаточно рваный.