Московская хроника 1584-1613 - Конрад Буссов

также надела сапоги и шпоры и выбрала хорошего быстрого коня. Сапега дал ей в провожатые московитских немцев, которые были у него в Димитрове, и 50 казаков; с ними она не хуже любого воина проехала 45 немецких миль и ночью после Сретенья прибыла в Калугу.[366]

В Калуге перед воротами она сказала страже, что она доверенный каморник Димитрия со спешным и очень важным к нему донесением, о котором никто, кроме него самого, не должен знать. Царь сразу сообразил, в чем дело, приказал казакам хорошенько охранять ворота, а каморника впустить. Тот сейчас же поехал к кремлю, к царскому крыльцу, спрыгнул там с коня, предстал пред очи своего государя и тем доставил ему большую радость. А так как привезенная царицей из Польши женская свита уехала с царицыным отцом назад в Польшу, то она взяла себе новую свиту из немецких девушек, родители которых жили в этих местах. Гофмейстериной над ними назначила тоже немку и все время очень благожелательно и благосклонно относилась к немцам, что она и доказала на деле (как вскоре будет рассказано), когда спасла нас от крайней опасности и смерти и сохранила нам жизнь.

Вскоре после этого, едва царица уехала, Скопин захватил острог (die Astroga) под крепостью Дмитров. Сапега со служившими у него поляками оставил крепость Дмитров, прошел мимо большого лагеря Димитрия под Москвою к монастырю св. Иосифа, поставил там несколько сот казаков, а сам направился в Смоленск к королю. Остальное его войско разбило зимний лагерь на реке Угре в очень плодородной и обильной скотом местности, которую все это время еще ни разу не посещали войска, но в эту зиму и весну ей сильно досталось.[367] Упомянутый переход господина Сапеги послужил причиной тому, что поляки и казаки тоже не захотели оставаться в большом лагере.

Несколько московитских вельмож, как например Иван Тарасович и Михаил Глебович Салтыков, явились со многими другими князьями и боярами под Смоленск к королю и — как хитрые, лукавые умы — посоветовали королю, раз в России сейчас больше нет прирожденного наследного государя, который мог бы быть царем в такой монархии, отправиться и попытать счастья, поскольку к тому же благодаря Димитрию второму к Москве перекинут превосходный мост, да и вся страна до Москвы тоже обессилена и усмирена и т. п. Такого благоприятного случая ему, пока стоит город, не видать, если он пропустит его сейчас. Они же сами постараются среди своих соотечественников в Москве и поспособствуют тому, чтобы Шуйский был свергнут, а его величество или его сына избрали и приняли.[368]

Оставленные Димитрием поляки также отправили своих послов под Смоленск к королю, вызвались прийти к его величеству и пойти против московитов, если им выплатят все, что им остался должен Димитрий второй. В этом его величество отказал им и ответил, что если они хотят служить его величеству, то жалование они, наравне с другими его воинами, будут получать со времени поступления на службу.

Но поляки были недовольны таким решением, одни стали ругать полководца Рожинского за то, что он изгнал их государя Димитрия ради короля, и себя за то, что они нечестно поступили с Димитрием, нарушив принесенную ему присягу, в силу которой они так долго служили ему. Очень немногие пренебрегли не полученным у Димитрия жалованием и поехали к королю. Большинство отправилось на Угру к войску Сапеги и стало там ждать, какие окончательные сведения относительно жалования привезет Сапега, возвратившись от короля. Тем временем они на всем протяжении грабили этот сытый край, делали на него набеги, разоряя и опустошая все.[369]

Скопин и Понтус со своими иноземцами дошли до Москвы, не встретив больше сопротивления. Вся эта сторона от Лифляндии и Шведского государства до Москвы в один год была настолько очищена от войска Димитрия, что не видать было больше ни одного поляка или казака из 100000 человек, которые почти два года стояли под Москвой и под Троицей и вовсю хозяйничали там, ибо всех их принудил отступить небольшой отрядец немцев и солдат других народностей под начальством Понтуса.[370]

Как Понтус Делагарди и его войско были приняты в Москве Шуйским, и как Скопин был восхваляем за свою службу

Понтусу и всем пришедшим с ним войскам московский царь Шуйский был очень рад, часто посылал им отменное угощение из своих царских кухонь и погребов, почтил всех офицеров по случаю прибытия золотой и серебряной посудой из своей казны, заплатил сполна всему войску все, что им причиталось, золотом, серебром и соболями. Но когда Понтус и кум Вейт набили мошну, они обнаглели и стали учинять в городе одно безобразие за другим, поэтому они сильно надоели московитам, и те дождаться не могли, чтобы бог поскорее послал хорошую погоду и сошел бы снег, вскрылись реки, установился хороший путь и можно было бы этих храбрых вояк послать в поле на врага и избавиться от них в городе.[371]

Бедному отважному герою Скопину за то, что он был в Шведском государстве и на благо своего царя и отечества привел иноземное войско, да еще вместе с ним целый год не один раз не жалел своей жизни и крепко держался против врага, было воздано такое Deo gratias[372], что Шуйский приказал поднести ему яд и отравить его. Причиной этого было не что иное, как то, что немцы и другие народности, а также и множество самих московитов уважали его за мудрость и храбрость больше, чем Шуйского. О его смерти скорбела вся Москва.[373]

Ответ короля по поводу жалования. В Пасху господин Сапега вернулся от короля к своему и Рожинского войску на Угре с таким окончательным ответом: король не желает ничего платить за службу, которую они несли у Димитрия, а то, что они выслужат у его величества, будет полностью выплачиваться им по кварталам. После получения этого ответа все рыцарство из войска Сапеги и Рожинского отправило посольство в Калугу к своему государю Димитрию сказать ему, что они не виновны в кознях, которые строил против него Рожинский, ибо ни разу в жизни у них и в мыслях не было изменять ему, почему они и не поехали к королю, как другие, а остались в лагере. Рожинскому же бог воздал по заслугам, он теперь уже умер, его сообщников тоже уже нет с ними в лагере, они отделились и отправились к королю.

Если Димитрий заплатит им за три квартала, то