Месть и закон - Михаил Нестеров

«Строитель» начал прессинговать, на площадке снова появился центровой гостей. Но игроки «Динамо» уже почувствовали уверенность. Команда Осинцева провела несколько красивых атак, и разрыв сократился до шести очков.

Во втором тайме тренеры «Строителя» выпустили на площадку стартовый состав. Чтобы поддерживать высокий темп, они стали делать частые замены. Но пошли дальние броски у нападающего «Динамо», сравнявшего счет, а затем очередным трехочковым броском он впервые в этом напряженном матче вывел свою команду вперед: 41 – 40. Тут же Белоногов получает право на два штрафных броска, и мяч, не задевая кольца, дважды падает в сетку.

Шустов толкнул Сергея локтем:

– Здорово играет Леха!

Сергей улыбнулся, продолжая следить за игрой.

Олег впервые наблюдал за игрой в баскетбол из зала, а по телевизору смотрел только матчи НБА. Тем не менее хорошо разбирался в игре и сумел оценить по достоинству мастерство Белоногова-младшего.

Поединок двух классных команд захватил его, Олег непроизвольно вскакивал с места, вернее, его поднимала волна азарта динамовских болельщиков.

– Какой рост у Алексея? – спросил в конце игры Шустов у Сергея.

– Два ноль шесть.

– В школе, наверное, дразнили.

– Да, как всегда: «Дядь, достань воробушка». А Лешка отвечал: «Нагибаться неохота».

Шустов рассмеялся. И кивнул товарищу, когда тот поспешил к скамейке запасных, чтобы в числе первых поздравить брата с грядущей победой. Только после этого Олег обратил внимание на поведение Яцкевича:

– Ты чего такой кислый, Андрей?

– Убили Валентину Ширяеву, – без предисловий объяснил Яцек, провожая глазами Белоногова. Вообще-то, думал он, нужно было поговорить на эту тему с Бельчонком, ранимым Бельчонком, который тут же распустил бы слюни и сопли. Наверное, поэтому Яцек невольно оттягивал начало разговора. А может, он и вообще не затронул бы этой темы, если бы не вопрос командира группы.

– Так, – протянул Шустов. Его лицо и голос не выражали никаких эмоций. – Откуда ты узнал об этом?

– Из газеты. Маленькая заметка. Наверное, завтра выйдет некролог.

– Убийство судьи – и маленькая заметка? – Олег покачал головой. – Что-то мне не верится. А ну выкладывай, что там у тебя.

– Корреспондент написал, что она покончила жизнь самоубийством, повесилась в ванной своей квартиры.

– Кажется, – недовольным голосом произнес командир, – я начинаю понимать: ты не веришь, что Ширяева повесилась сама, да? Ты что, подхватил вирус от Сергея?

Яцкевич оставил последний вопрос без ответа.

– Конечно, не верю. А ты?

– Я?! – В голосе Шустова прозвучали ноты презрения. – Да мне плевать! Если я начну сочувствовать всем, то стану похож...

Олег выругался. По идее, «скорбеть» положено Белоногову, а тут сокрушается самый беспощадный член отряда. Что происходит на самом деле?..

– То стану похож на тебя! – докончил он.

Тем временем гости получили очередной фол, и на линию штрафных бросков снова встал Белоногов.

Ему аплодировал Николай Осинцев, постукивая здоровой рукой по скамейке, довольно улыбался главный тренер, победно вскинул кулак Сергей, пробравшийся к скамейке запасных.

– Андрей, ты заболел, честное слово, – возобновил разговор Шустов. – Другое просто трудно предположить.

– Может быть...

– Сколько мне лет?

– Что? – не понял Андрей.

– Я спрашиваю, сколько мне лет?

– Мне действительно отвечать?

– Да, – терпеливо подтвердил Шустов.

– По отношению к тебе я могу показаться пессимистом, – ухмыльнулся Яцек.

Олег не отреагировал на его реплику.

– Рядом с тобой я чувствую себя дряхлым стариком. Ну что вы за люди с Сергеем! Без наставлений – как без пряников. У меня скоро все здоровые клетки превратятся в раковые. Ты, случаем, не издеваешься? – Шустов более внимательно всмотрелся в товарища, надеясь, что тот улыбнется, хлопнет по плечу, обратит все в шутку.

Но Яцкевич оставался хмурым.

– Я подозреваю, что вы с Сергеем вытащили меня не на матч, а для того, чтобы в очередной раз поплакаться. Но дальше слез дело не пойдет. Допустим, судью действительно убили, профессионально, так, что следствие определило самоубийство. На этом дело, собственно, и закончится.

– Почему ты говоришь во множественном числе?

Я подозреваю, что Сергей не знает о смерти судьи.

– Когда Ширяева была жива, его еще можно было понять, но вот как быть с тобой... – Олег развел руками, чувствуя себя полным идиотом. В очередной раз ему показалось, что это все-таки розыгрыш.

– Понимаешь, – неуверенно начал Яцкевич, – если следствие и нашло что-то, указывающее на убийство, то постарается скрыть эти факты, потому как для них они напрямую связаны с убийством девочки. А самоубийство ставит в этом деле последнюю точку.

Некоторое время Шустов молчал. Он старался не смотреть на Андрея, ему все время казалось, что рядом с ним Белоногов, удачно имитирующий голос Яцкевича.

– Возможно, ты прав, Андрей. Но единственный человек, к которому я могу обратиться, это Рожнов.

Уверяю, Михаил не станет утруждать себя, это не его работа. Для него важно, как на это посмотрит начальство. А начальники не любят бесполезных инициатив – только по делу.

– Ты тоже не любишь?

– А чем, по-твоему, один начальник отличается от другого? Я недолюбливаю Рожнова, ты – меня.

– Как-то ты сказал, что Рожнов советуется с тобой.

– Советуется – когда ему нужно.

– А если тебе что-то понадобится?

Шустов задал встречный вопрос:

– Как ты думаешь, Андрей, почему вообще существует начальство? К примеру, для тебя.

Яцкевич пожал плечами. Старая песня, сейчас сообщит о свободе, которую...

И не ошибся.

– Для того, – продолжил Олег, – чтобы ты не думал. Если тебе дать слишком много воли, ты начнешь думать. Тут и до бунта недалеко, как считаешь?

Яцкевич до того привык к подобным разговорам, что не счел нужным отвечать. В конце концов ему нет дела до настроения Шустова – подпортил он его или нет. Андрей еще в начале матча отметил, что Олег явился на игру не в лучшем расположении духа, но воодушевился от хорошей игры, которая, несмотря на откровенное равнодушие Яцкевича к баскетболу, произвела и на него впечатление.

Меняя тему разговора, Андрей рискнул спросить:

– Сам-то чего кислый пришел?