Игра в куклы - Магнус Йонссон

Линн почти перепилила веревку, как внезапно открылись двери подвала. На пороге возник Йорген Кранц. Пока его глаза привыкали к темноте, она успела броситься на матрац в центре комнаты. Лежала неподвижно, ожидая, пока он спустится по лестнице. Он двигался рывками. Следы крови на его руках ниже локтя были хорошо видны. Взгляд беспокойный. Стресс. Он пнул ее ногой.

– Нам нужно уходить.

Поскольку она не сдвинулась с места, он схватил ее за руку и потянул на себя. Слюной брызнул ей в лицо.

– Или предпочитаешь, чтобы я сразу прострелил тебе голову, как твоим товарищам?

Он швырнул ее на пол и нацелил винтовку ей в лицо. Перед ней стоял как будто совсем другой человек. Глаза потемнели. Ничего не осталось от его прежнего любопытства. Ствол коснулся ее глаза.

Он улыбнулся и отвел дуло в сторону. Ласкающим жестом провел холодным металлом по ее щеке, потом медленно обрисовал им контур губ. Осторожно нажал, так что мушка ударилась об зубы.

– Ты только скажи.

Повесил оружие обратно на плечо, схватил ее за волосы и потащил к лестнице.

– Отпусти, подонок! – Она упиралась и одновременно дергала веревку за спиной. Он сильно дернул рукой. Обжигающая боль от того, что он чуть не вырвал ей волосы с корнями, придала ей сил. Уже подточенная веревка вокруг запястий порвалась. Она быстро подтянула ноги под себя и оттолкнулась. Сильно извернувшись, она вырвалась из его хватки и повернулась к нему лицом, когда он качнулся в сторону. Кулаком она изо всех сил ударила его в нос и побежала вверх по лестнице. До двери было совсем близко, когда последовал рывок за ноги. Она упала на ступеньки.

Дыхание парализовало от сильного удара ребрами об лестницу. Кашляя, Линн попыталась свернуться в клубок, когда Йорген продолжал тащить ее за ноги. Она инстинктивно повернулась на бок и вытянула руки, чтобы смягчить удары о бетонный пол. Краешком глаза видела, что он снял винтовку с предохранителя. Она закрыла глаза. Тело дрожало, и эту дрожь было не остановить. Все было кончено.

Не сводя с нее глаз, Йорген искал среди хлама брезент, одеяло или что-то подходящее, во что можно было бы завернуть ее тело. Сумма выкупа, который был готов заплатить за Линн АФА, больше не играла роли. Деньги – не самое главное. Были и другие способы наказать эту антифашистскую свинью. Сейчас имела значение только месть. Единственный способ вернуть его поруганную честь.

Вернестрем медленно вел машину по старым колеям, поросшим травой, когда вдруг раздался звук двух, почти слившихся в один, «выстрелов». Они пригнулись под защиту панели управления. Вернестрем нажал на тормоз. В наступившей тишине отчетливо было слышно шипение выходящего воздуха. Машина потихоньку наклонялась вперед.

– Черт! Это шины. Прокол! – Вернестрем осторожно открыл дверь и выполз, прикрываясь дверцей. Звук лопающихся шин предупредил об их прибытии, так что лучше принять меры предосторожности, хотя у дома и не было заметно никаких движений. Он выглянул из-под двери. Оба колеса были проколоты, воздух вышел. У ствола ближней сосны он увидел моток ржавой колючей проволоки. Он прошептал в машину:

– Ч-черт, Вальдес, мы напоролись на старую колючую проволоку. Владелец, наверное, вообще больше не пользуется этой колеей. Или какой-то зверь нечаянно потянул проволоку за собой так, что она валяется посреди дороги.

Вальдес кивнул, вглядываясь через ветровое стекло.

– Ты что-то видишь? Где Пабст и Карлссон?

– Вроде все тихо. Если они охотятся за нацистом, то могли преследовать его в сторону воды. Может, у него там лодка? Главное, чтоб они не успели его взять.

– Достань служебный пистолет. Пойдем охотиться на тигра.

– Йес, сэр!

Сняли оружие с предохранителей. Радио вдруг ожило, разрушая иллюзию их избранности, и из машины послышался голос:

– ПП 1233, это комиссар уголовной полиции Рикард Стенландер. Немедленно прервите свое продвижение! Повторяю, прервать немедленно! Отбой.

Вальдес остановился на секунду и посмотрел на коллегу. Вернестрем показал на ухо и развел ладони, не говоря ни слова, показывая, что он, мол, ничего не слышал. Потом они оба согласно пожали плечами и стали быстро продвигаться к площадке перед домом. Они почти бежали, наклонившись вперед, крепко держа перед собой пистолеты. Вальдес прикрывал сзади, а Вернестрем впереди.

Ни один больше не слышал радио.

– Остановитесь немедленно! Вы подвергаете свою жизнь опасности. Йорген Кранц вооружен, он и раньше убивал. Кроме того, вы рискуете жизнью заложницы. Ни в коем случае не приближайтесь к дому. Остановитесь и ждите подкрепления! Отбой.

Вернестрем уже видел площадку перед домом за деревьями. Ничего не происходило. Его кровь кипела. Слух и зрение обострились. Нервы были наэлектризованы до сверхчувствительности. Явным было ощущение усиления реакции. Горячка боя. Ощущение собственного бессмертия. Поднятое огнестрельное оружие. Власть. Так и должно быть. Он мог видеть себя со стороны, как раньше смотрел на полицейских по телевизору. Архетип полицейского в активный момент. Как те, первые детективы-сериалы по ТВ. Потом появился «Коджак». Но тут было то, чего ни он, ни Вальдес раньше не испытывали. Разве что только на учениях. Или в ходе компьютерной игры Counter-Strike. Но все это была ерунда по сравнению с этим. Это было на самом деле, в реале!

Они были уже во дворе. Сердце билось, вены на висках набухли. Они постояли неподвижно пару секунд. Никаких шевелений в окнах, никаких включенных ламп. Куда, черт возьми, все подевались? Вернестрем сделал знак Вальдесу продвигаться к жилому дому, а сам пошел в сторону задвигающихся дверей хлева. Заметил деревянные и не закрытые на задвижку дверцы, ведущие в подвал под хлевом. Он засунул пистолет за ремень и схватился за дверь обеими руками. Удивился, когда дверь легко и тихо поехала в сторону на хорошо смазанных металлических полосках-треках. Он снова выхватил пистолет, стоя под защитой двери и привыкая к темноте в хлеву. Никаких движений. Никаких контуров, которые напоминали бы человека, ни живого, ни мертвого. Он поколебался, но прошел еще пару метров внутрь, держа перед собой пистолет.

Потом заметил, что задел натянутый шнур. Страшный грохот швырнул его в сторону.

Все почернело, а когда он открыл глаза, то лежал на животе, лицом в пол. Голова была как в тумане, но боли не ощущалось. Сильный запах железа, горелого мяса, пороха и дыма. Вкус крови во рту. Он не понял, что произошло. Почему он кричал. Ему же не было больно. Потом понял, что это не он кричит. Вопль доносился извне. Предсмертный крик измученного. С трудом до него дошло, что в этом крике раненого животного были нотки, напоминающие голос Вальдеса.

Он уперся руками в землю, чтобы встать, но упал вперед. Растерянно посмотрел на свои ноги. Увидел то, что когда-то было его ногами, а теперь это было парой кровавых культей.

Взрывным устройством оторвало все, от коленных чашечек вниз.