Сага о халруджи - Вера Александровна Петрук

драганов, их выдавала речь и характерный запах, склонились над колодцем, из которого Аджухам напоил свое огромное стадо верблюдов. Двое кучеяров — у Арлинга не было никаких сомнений в их профессии, — настороженно всматривались в сторону бархана, за которым притаилась группа Регарди. Наемные убийцы или телохранители дело свое знали хорошо. Кажется, они их почувствовали. Такая интуиция развивается не на первом и даже не на пятом году убийств себе подобных.

— Варвары, — бурчал один из драганов. — Надо ж было высушить колодец под чистую. Сто верблюдов, что ли, разом поили?

Вообще-то, три тысячи, усмехнулся про себя Арлинг и дал знак Аллену с учениками приготовиться. Затем показал раскрытую ладонь — этот жест на языке наемных убийц Сикелии означал «никого не убивать». Оставалось надеяться, что ученики его поняли.

— Ничего, нам платят за время, а не за результат, — послышался голос другого драгана. — Углубим, поставим укрепления. К утру закончим и успеем в лагерь до жары.

Может, драганы и были чужаками, но главное правило пустыни, еще не до конца преображенной, усвоили. Если есть важное дело в песках, сделай его до зноя. Куда больше Арлинга заинтересовали их слова о лагере. Сколько драганов-строителей прибыло в Карах-Антар и сколько наемников их охраняло? Сколько колодцев они успели вырыть, и были ли с ними те, кто сеял зловещие семена, о которых рассказал Аллен? Кто за всем этим стоял? И что задумал?

Последние вопросы хоть и были важными, но сейчас явно уступали другим, начинающимся со слова «сколько». Еще раз на всякий случай показав своей странной группе раскрытую ладонь — все-таки Аллен был смертником-етобаром, а трое учеников выжили из ума, а потом велев им оставаться на месте, Регарди поднялся из-за бархана и быстро поднял руки над головой. Выстрелить в него не успели, но острие нацеленных в шею клинков, которые уже готовы были метнуть наемники, он ощутил почти физически.

Если кучеяры-охранники наблюдали за Арлингом молча, то драганы переполошились.

— Чертова сучка Тарджа все не угомонится, — сплюнул один из них на песок. — Сколько можно нас отвлекать? Ной, Рашан, да уберите же его наконец. Что он тут пялится?

— Эй, Лют, это, кажется, драган, — сказал второй из строителей, явно повнимательнее. — Может, он из фардосского лагеря? Говорят, у них там группа заплутала, мог и к нам добрести. А что? Воды у него явно в избытке было. Эй, ты откуда?

— Подожди, он слепой. Не нравится мне все это

Они наконец разглядели его повязку на глазах, которую Арлинг надел из уважения к кучеярам в своей группе.

— Никому не нужны проблемы, — мягко сказал Регарди, обращаясь к драганам, но больше слушая дыхание наемников-кучеяров. Тот, что стоял ближе, явно не был настроен разговаривать.

— Я задам пару вопросов, затем мы вместе кое-что сделаем, и я вас отпущу. За этим барханом мои люди. Их много. И они все, как вот эти двое, — он кивнул на наемников. — Только лучше.

— Серьезно? — один из драганов устало выпрямился и сложил руки на груди. — Иди куда шел. Отпущу только потому, что моя мама всегда уважала чистокровок. И я тоже. Но если ты продолжишь мешать, сделаю исключение. Радуйся, что наши друзья не понимают на драганском. Но перевести им несложно. Я керхар-нараг со школьной скамьи зубрил.

Вероятно, потому тебя сюда и отправили, мысленно закончил за него Арлинг. Нет, определенно, насильственный способ поиска ответов для этой ситуации не подходит. Драганов надо разболтать. Давненько он не разговаривал с людьми, раз сам начал общение с угроз. Надо было сначала подумать, прежде чем требовать. Может, все потому, что в его голове поселился непрошеный гость?

— Давайте начнем сначала, я, действительно, заблудился, — решил он пойти на хитрость, но тут вмешался ветер. Неожиданный порыв раздул плащ за спиной Регарди, прошелся по свободным рукавам его туники, взметнул вверх концы повязки на слепых глазах. Что там померещилось охранникам, Арлинг так и не понял. Сообразил, что переговоры не получатся, когда услышал свист лезвий, летящих с двух сторон в его голову. Видимо, у Ноя с Рашаном уже сложился богатый опыт общения с незнакомцами, которые хотели задать вопросы их подопечным.

Бросок у обоих был сильный и меткий. В прошлом Арлинг не стал бы церемониться с такими противниками и убил бы обоих немедленно, причем их же оружием. Но сейчас в его голове жил Нехебкай, а Индиговый бог, как известно, отличался человеколюбием. Совершенно нехарактерное качество для вассхана, пусть и бывшего.

Одно лезвие Регарди поймал в нарукавник, который одолжила ему Хамна из своего арсенала, второе схватил пальцами на расстоянии вытянутой руки от своего горла. Для эпатажа можно было подпустить клинок и ближе, но Арлинг все еще не был уверен в возможностях своего тела после чудесного излечения. Темный солукрай на то был и темным, что таил сюрпризы. С одним — в виде безумия учеников и прогрессирующей болезни Магды, он уже познакомился, и новых не хотел.

Арлинг, что угодно ожидал от драганов, но только не того, что те пустятся в бегство. Видимо, они знали об отрядах Тарджи, убивающих чужаков из Согдарии. Арлинг, может, и был драганом, но точно выглядел подозрительно.

Регарди нужны были ответы, поэтому он устремился за беглецами, решив, что Аллен справится с наемниками. Бежать по ночной пустыне было легко, ветер веселился, дул в спину, подбадривал. Запекшийся в корку после обильных дождей и жаркого солнца песок пружинил, служа идеальной поверхностью для бега. Драганы явно не были приучены к физическим нагрузкам, а ноги Арлинга чувствовали себя отлично — будто и не было тех жутких месяцев безнадеги и отчаяния в пещере. Нехебкай, к счастью, молчал, но Регарди казалось, что Индиговый шепчет: «Вот видишь, я же говорил, я слово держу, от тебя жду того же».

Может, драганы и исходили вдоль и поперек Карах-Антар и обладали теоретическими знаниями о пустыне и о том, как добывать в ней воду, но все же коренными жителями не являлись. Не был таким и Регарди, но за его спиной остались двадцать лет жизни бок о бок с кучеярами и керхами, которые пусть и не всегда делились с ним знаниями, но за которыми у него имелось много возможностей наблюдать. Любой керх остановился бы как вкопанный, услышав мелодичное треньканье. И хотя вокруг было полно других звуков — и новых, и старых: завывал ночной ветер, гремели жесткие листья незнакомых деревьев, шуршала умершая на барханах трава, но эти трели любой, ходивших хоть раз с караваном узнавал за многие сали. Так звенели зыбучие пески, и в свое