Рай под колпаком - Виталий Забирко

Одарив меня уничижительным взглядом, Пацан тяжело вздохнул и, смирившись с судьбой, медленно вошел.

Я притворил дверь и, вернувшись в холл, включил телевизор. За последние два дня столько «баек» наслушался под куполом, что не мешало разбавить их вестями извне.

Просмотрев вторую половину откровенно дебильного фильма о монстрах потустороннего мира, перемежавшегося во время кровавых сцен поедания героев рекламой гигиенических прокладок (надо понимать, что прокладки героям фильма следовало прикладывать к культям откушенных конечностей), я наконец дождался блока новостей.

Ничего в мире не изменилось. Продолжал заседать Совет Безопасности ООН, Индия по-прежнему грозилась сбросить на купол в Кашмире атомную бомбу (хотя срок ультиматума давно истек), а Пакистан предупреждал соседнюю страну об адекватном ответе. Единственной свежей новостью являлось то, что Соединенные Штаты отказались от ядерной бомбардировки купола в Иране. Похоже, напрасно я пошел на поводу у эго и поверил в их прогноз о неизбежном самоубийстве Земной цивилизации. Был все-таки разум у человечества, и предсказания о его неизбежной смерти, по моему мнению, преждевременны. В конец света на Земле я поверю только тогда, когда ядерная катастрофа разразится. И еще следует посмотреть, не предпримут ли эго какие-либо шаги к подталкиванию человечества к ядерному конфликту. Чем дальше, тем больше я не верил информации, полученной от пришельцев. Человеческий мир на Земле несовершенен, и даже очень, но из этого вовсе не следовало, что его необходимо уничтожать. Не знаю и не хочу знать» где меня произвели на свет, но Земля — моя родина. Я ТАК СЧИТАЮ. И в этом меня никому не переубедить.

Когда новости закончились, я выключил телевизор и бесцельно прошелся по особняку. Надо было решаться, но приступать к возложенной на меня Тонкэ миссии не хотелось. Претило поступаться принципами и фигурировать в роли бездумного пушечного мяса в чужой игре.

От нечего делать я заглянул в кабинет писателя и увидел на столе стопку распечатанных листов.

К моему удивлению, это был не роман. Рукопись называлась «Топологическая теория строения атомов». Никогда бы не мог подумать, что Бескровный увлекается ядерной физикой, но над названием стояла его фамилия. Не знаю, что подвигло Валентина Сергеевича на написание этого труда, но писать роман он бросил и, как понимаю, всю ночь строчил научную статью. Статья была написана добротно, со знанием дела, что меня особенно удивило после отрывка романа, прочитанного вчера через плечо автора.

Вначале Бескровный рассмотрел современную теорию строения элементов, сравнил множество несоответствий физических законов микромира и макромира и указал, что все законы строения атома, часто противоречащие друг другу, ограниченные запретами и правилами, зиждутся исключительно на экспериментальных данных. То есть вначале выявляется то или иное явление, затем оно исследуется, определяются его параметры, и только потом под результаты подгоняются правила, запреты и законы. Как таковой, цельной теории строения атома, объясняющей, почему, в частности, периодическая система элементов имеет именно такой вид, нет. Затем он простым, доходчивым языком, понятным даже школьнику, объяснил азы топологии и далее, не применяя ни одной формулы, лишь приводя несколько простеньких схематических рисунков, показал, что ядро атома вместе с электронами находится в многомерном пространстве, а в нашем трехмерном мы наблюдаем проекцию составляющих его элементов.

Рукопись меня поразила. Я не знаток ядерной физики, мои знания в этой области не превышают школьных, но и их оказалось достаточно, чтобы поверить в правильность теории (не знаю, как в действительности преподавали ядерную химию в российских школах, но в моей виртуальной давали азы теории Поллинга). Теория не опровергала ни одного известного закона, а, наоборот, объединяла их в единое целое и давала им объяснение. В свете теории Бескровного, надуманные вроде бы правила и запреты превращались во вполне понятные законы, вытекающие из топологического строения элементов.

Работа, несомненно, была достойна Нобелевской премии, о которой шутил Бескровный, если к ее написанию не приложили руку эго.

Я нашел в компьютере файл статьи, распечатал второй экземпляр, сложил его пополам и сунул в карман. Представится случай, поинтересуюсь у кого-нибудь из «новообращенных», насколько верны выкладки и имеют ли эго отношение к неожиданному озарению писателя.

Выйдя из кабинета, я прошел в холл, убрал со стола грязную посуду и приготовил кофе, по совету Бескровного добавив в него корицы на кончике ножа. Получилось очень даже неплохо.

Но не успел как следует оценить все достоинства вкусовых качеств приготовленного по оригинальному рецепту напитка, как зазвонил телефон. Звонок был столь неожиданным, что я расплескал горячий кофе и обжег руку.

Чертыхаясь, выхватил из кармана мобильник и раздраженно гаркнул:

— Я слушаю!

Вместо ответа из трубки звучал ровный непрерывный гудок. Будто никто и не звонил. Я бросил телефон на стол, вытер руку салфеткой и, прихлебывая обжигающий кофе, принялся размышлять, что бы все это значило.

— Таким образом я инициировал связь непосредственно между нашими сознаниями, — произнес в моей голове голос Тонкэ. — Теперь нас никто не может подслушать.

Я молчал.

— Говори, — сказал Тонкэ, — твои мысли я читать не могу, могу слышать только голос.

— Что вы хотите услышать?

— Ты готов?

Я опять промолчал.

— На проведение акции у нас максимум трое суток, потом будет поздно. А у меня в запасе остались всего сутки. Я хочу слышать твое мнение.

— Я еще не готов, — признался я. Тонкэ помолчал, затем тихо спросил:

— Можно узнать, почему?

— Вы меня так долго уговаривали, что я — человек, что я им действительно себя почувствовал.

— Именно этого я и добивался. Если ты человек, то ты должен защищать свой мир.

— Нет, не так. Человеку свойственно сомневаться. И еще человеку свойственно видеть будущее лучшим, чем оно может оказаться. Надеяться на это.

— У человечества под куполом нет будущего!

— А вне купола — есть?

Он помолчал, затем сказал:

— Не знаю. Но там возможны варианты, а здесь, под куполом, человечество однозначно прекратит существование через десять поколений.

И тогда я ровным, спокойным голосом привел ему контраргументы Бескровного. И то, что двух тысяч лет научных исследований более чем достаточно для решения проблемы, и то, каким простым и естественным образом можно избежать деградации.

— Насчет научных исследований не знаю — это, как говорится, вилами по воде писано. Второй же вариант неприемлем ни под каким предлогом.

— Почему?

— Эго не могут самостоятельно размножаться. Мы появляемся на свет в процессе зачатия носителя.

Я встал, прошелся по холлу. Вот, значит, в чем дело… Симбиоз между эго и человеком настолько плотный, что даже процесс репродукции нерасторжимо взаимосвязан. Вполне возможно, что именно этим и объяснялась деградация естественного носителя из поколения в поколение…