100 великих тайн России XX века - Василий Веденеев

— Предусмотрим разные варианты, товарищ Сталин, — заверил Берия. — В том числе использование подрывников-добровольцев.

Речь шла о камикадзе, готовых пожертвовать собой, чтобы нанести ощутимый урон врагу. В этом не усматривали ничего удивительного: на фронтах тысячами гибли подобные камикадзе, брошенные с гранатами под гусеницы немецких танков. Их посылали в бой неспособные командовать военачальники и «воодушевляли» грозившие расстрелами комиссары. Позднее создали специальные заградотряды из пограничников и войск НКВД, которые встречали огнём отступающие части Красной армии, заставляя их вернуться на оставленные позиции.

Лаврентий Павлович развернул карту города и показал Сталину объекты, которые предстояло заминировать в первую очередь.

— Разведка доносит, что немцы устраивают торжественные мероприятия по поводу взятия каждого крупного города. Они могут использовать Большой театр или это здание, — Берия ткнул пальцем в квадратик на карте, обозначающий Дом союзов.

— Взорвать! — глухо буркнул Сталин и, помолчав, добавил: — Мы должны предусмотрительно готовиться к самому худшему. Но Москву сдавать врагу не собираемся…

«ДО ОСОБОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ»

Для работ по минированию спецобъектов создали несколько групп из Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД СССР. Личный состав групп получил приказ проводить «литерные» мероприятия в обстановке строгой секретности и хранить полученное задание в глубокой тайне. Каждый член группы в обязательном порядке давал подписку: разглашение государственной тайны, связанной с порученным заданием, карается высшей мерой наказания — расстрелом!

По личному указанию Лаврентия Павловича Берии предполагалось заложить очень мощный фугас в здание Большого театра. Как считали чекисты, после захвата Москвы, если такое произойдёт, немцы могут устроить своё торжественное заседание в здании Большого театра. Вслух о возможности захвата города противником не говорили, но каждый сотрудник понимал, что это может произойти в самое ближайшее время. Слишком много городов осталось на территории, оккупированной немецко-фашистскими захватчиками. Считалось, что это «временно оккупированные территории», но сколько продлится оккупация, не знал никто. Кроме Большого театра, минированию подлежали гостиницы «Националь» и «Метрополь», Дом союзов, многие исторические памятники, храмы, правительственные здания и даже объекты Кремля. Нужно отдать должное Лаврентию Павловичу Берии: в совершенно секретные бригады подрывников и минёров по его личному приказу отбирались только добровольцы, которым ничего не сообщали о сути секретного задания.

Телефугасы уже применялись и были заложены в ряде зданий в Минске, Киеве, Одессе и других городах. Ряд из них взорвали и нанесли врагу существенный урон, а некоторые фугасы не сработали. Насколько известно из архивных данных, секретность минирования соблюдалась неукоснительно, и работы производились настолько тщательно, что ни один из секретных телефугасов противнику обнаружить не удалось. Такую же секретность намеревались соблюсти и в столице. Как показало время, это вполне удалось. Сомнений в том, что они выполняют крайне важное задание, у минёров не оставалось. Работали круглосуточно, не щадя себя. Технология закладки фугасов огромной мощности отрабатывалась до мелочей, и скрупулёзно проверялось качество работы: враг стоял уже очень близко к Москве.

Технологию минирования можно представить на примере работ в Большом театре. Место для закладки фугаса, как способствующее наибольшим разрушениям при взрыве, определили в оркестровой яме: так считали специалисты взрывного дела. Подрывники спустились в оркестровую яму и очень аккуратно разобрали паркет. В театре не оставалось в это время ни одной живой души, всё проводилось в строжайшей тайне и под охраной. В образовавшемся проёме вырыли глубокий шурф. Вынутую из него землю аккуратно складывали на плащ-палатки и, стараясь не уронить ни пылинки, выносили из здания, клали в машины и вывозили за город. Особенно тщательно следили, за тем, чтобы не повредить богатое убранство интерьера зрительного зала и фойе. Вёдра с землёй поднимали из шурфа вручную, на длинной и крепкой верёвке, а машина, которая вывозила грунт, ничем не примечательная полуторка, была спрятана за зданием.

Взрывчатку доставили в деревянных ящиках по двадцать пять килограммов каждый. В определённом специалистами-минёрами порядке их аккуратно уложили в шурф: глубина его составляла более трёх метров, и на минирование ушло порядка четырёх тонн взрывчатки! Силу взрыва рассчитали так, что после него на месте знаменитого ГАБТа остались бы только огромная дымящаяся воронка да мелкие куски щебня. На взрывчатку установили специальный взрыватель, яму замаскировали и вновь аккуратно настелили паркет, а пол натёрли мастикой, чтобы полностью скрыть все следы. Взрывное устройство дублировалось специально выведенными от другого взрывателя проводами, которые скрытно проложили под полом. Если бы не сработал радиосигнал на расстоянии, смертник-минёр привёл бы в действие адскую машину нажатием кнопки замыкания цепи или поворотом ключа.

По аналогичной схеме проходило минирование и других спецобъектов. В «Национале» случилось чрезвычайное происшествие. Работу бригады минёров всегда принимала специальная комиссия, которая отличалась большой придирчивостью. Она решила, что квадрат паркета, как раз тот, который вынимали, чтобы выкопать шурф под взрывчатку, несколько отличается от остальной поверхности пола. Немедленно предприняли необходимые меры: весь паркет полностью разобрали и в течение одних суток полностью настелили новый. Целиком во всём помещении! При повторном осмотре специальной комиссией никаких замечаний получено не было: «спецобъект» приняли. Особые бригады подрывников в условиях полной секретности работали по всей Москве, на каждом из определённых наркоматом и согласованных лично со Сталиным объектов. Нелёгкая и опасная работа была закончена точно в установленные сроки.

— Взрывать только в крайнем случае, — сказал Сталин. — Всё отложить до особого распоряжения.

К великому счастью, «особого распоряжения» не последовало: в битве под Москвой врага отбросили от стен столицы, и угроза сдачи города миновала. Однако бригады особого назначения по минированию спецобъектов распущены не были, и секретность с их деятельности не сняли. Несмотря на необходимость ведения партизанской войны и осуществления диверсионных актов в тылу немцев, никто из этих подразделений в тыл врага не забрасывался, хотя более двадцати человек стали Героями Советского Союза.

Эти специальные бригады впоследствии использовались для разминирования спецобъектов, заминированных ранее как нашими специалистами, так и немцами при отступлении из Киева, Харькова, Минска и других крупных городов. На счету секретных бригад разминирование Дома Правительства в Минске, Физико-технического института в Харькове, а также Ливадийского дворца и дачи Сталина в Крыму — эти здания готовили для Крымской конференции. Есть сведения, что проводились работы и за рубежом.

Трагический эпизод Великой Отечественной войны — блокада Ленинграда, — не перестаёт интересовать отечественных и зарубежных исследователей. Далеко не всё хорошо известно о тех трагических событиях, загадках и тайнах. Многие документы и архивные материалы специально уничтожены, а живых свидетелей практически не осталось. И всё же некоторые тайны ленинградской блокады всплывают наружу из глубин секретных спецхранов. Однако полностью ручаться за достоверность многих сведений нельзя.