Горький вкус Солнца - Галина Мишарина

его уже видела. А потом увидела стремительно бегущего ко мне Марка, и, взвизгнув от радости, рванула навстречу.

Я хотела опрокинуть его, но не вышло. Солнечный подхватил меня и прижал, поднимая над песком. И держал долго, пока я шептала ему, что всё хорошо, что я не ранена, что сыта и лишь слегка поранила ногу. Марк терпеливо ждал, пока у меня закончатся слова, и, урвав короткий миг, поцеловал. Слова ему были не нужны, он разговаривал поцелуем. И разливалось по телу знакомое счастье, медовое, сочное, золотое, резкий запах дурманил, ветер ласкал наши волосы.

— Мое счастье, — произнес мужчина. — Больше никогда, Габ.

Я не знала, что он имеет в виду, но кивнула.

— Никогда.

— Я чуть не свихнулся, когда ты исчезла. Что случилось? Это облако сделало?

— Да! Оно — портал!

— С тобой точно всё хорошо, котенок?

Он провел пальцами по моим щекам, взгляд нежил теплым светом.

— О, да! Мне помог один человек. Он живет здесь уже давно, он пленник острова! Ох, как же много я должна рассказать, Марк!..

Из леса показался Лео. Он шел напряженно, глядя под ноги, и, наверное, прокручивал в голове возможные варианты нашего упрямства и свои вероятные ответы. С такой прической, неопрятной бородой и суровым выражением лица мужчина действительно напоминал безумного отшельника, не хватало только дубины в руке и одеяния из шкур. Марк, все ещё улыбаясь, поднял голову, и лицо его застыло, губы сжались, меж бровей пролегла складка, которую я уже давно там не видела. Остановился и Лео, причем вид он имел настолько ошарашенный, словно два злейших врага встретились на райских землях. Но остров не был раем, и едва ли они были врагами…

Марк мягко отстранил меня, неуверенно шагнул навстречу.

— Лео? — тихо произнес он.

— Марк? — выговорил мужчина, и я увидела, как задрожали слезы в его глазах. — Кервел сохрани эту проклятую землю…

Ещё не видела, чтобы мой супруг двигался так стремительно. Он подхватил Лео как щенка, поднял высоко вверх и принялся трясти, словно проверяя, настоящий ли тот или состоит из кусочков давно забытых образов. Ладно бы меня словно пушинку таскал, но здорового, высокого, хотя и худого мужчину! Удивительно…

— Ты!.. Твою же задницу в самый жестокий ураган!..

И ещё слова, от которых у меня уши запылали. Даже не представляла, что Марк умеет так ругаться! Прежде он выражался коротко и знакомо, теперь нашел фразы, которых я в жизни никогда не слышала.

— Марк… — только и мог выговорить вовсю плачущий бородач. — Прости меня, брат. Прости…

У меня упала челюсть.

— Как?! — воскликнул Марк. — Кервел тебе откуси…!

— Не мог, — всхлипнул тот, и я впервые поняла, что ему лет двадцать пять, не больше. — Пытался. Мама?

— Сухотка…

Мужчина закрыл лицо руками и склонился к плечу Марка. Он плакал, и я не могла сдержать слез.

— Я виноват, — прошептал Лео. — Не должен был так поступать.

— Ты был ребенком.

— Я был дураком, брат. И, надеюсь, сполна получил за свою глупость.

Брат Марка, который шагнул в колодец сил и пропал много лет назад! Конечно же! Они снова обнялись, и я поняла, что плавание было отнюдь не бесполезным. Мы нашли ту поддержку, которую искали.

Время помчалось стремительно, и вот мы уже сидим на бревнах в лесу, а Лео с блаженством грызет сухарик.

— Разве тебя не кормили те, другие? — спросила Дайра.

— Зачем? Я проходимец, который встал на их пути со своими проповедями.

— Значит, они не имели благих целей, — заключила девушка. — А жадность неприятна любому, тем более богу. Но мы не ради наживы приплыли, а просить о помощи.

— Намек понял, но не выйдет. Вы, — он кивнул на неё и Смайла, — едва меня знаете. Я совсем не знаю вас. Можете идти, если хотите.

— А? — удивился Смайл.

— Я не отпущу только брата и его супругу. И, пожалуй, капитана с десятком надежных матросов.

— Привяжешь?

— Если придется, прострелю вам ноги.

— И головы? — ласково сощурившись, спросил Марк. Он обнимал младшего за плечо, а меня держал за руку.

— Надеюсь, до этого не дойдет. У меня нет доказательств, только слова… Но умоляю вас всех, не ходите в лес! Там опасно просто стоять, а воды эти как кислота. Постепенно они превращают суда в туман, поэтому нет ни единого доказательства прежних экспедиций. Конечно, помимо некоторых вещей. — Он потянулся за своей старой, издудырканной сумкой. — Я принес. Вот. Дневник Первого капитана.

— И сколько их всего было? — спросил Торми, принимая кожаную потрескавшуюся тетрадку.

— Восемь. Восемь возможностей вернуть свою жизнь. Восемь разочарований на мою говенную шкуру…

Он вздохнул и протянул Марку золотую цепь с большим амулетом.

— Это потерял в лесу королевский посланник.

— Подлинная, — тотчас заключил Солнечный. — Значит, Деверо уже успели сунуть сюда носы.

— Дважды. Пришли на больших судах и едва меня не погубили. Один раз заперли в трюме, второй — привязали к дереву в лесу. К счастью, облако пролетало мимо и переместило меня в воду. Вы, если хотите… — он смущенно откашлялся. — Поговорите без меня. Я все понимаю, путь был нелегким.

— Ну, это уж как они решат, — сказал Марк. — Я для себя сделал выводы.

— И я. Мне подтверждения не нужны. Я тебе верю, Лео, — уверенно кивнула я.

Мужчина шмыгнул носом и потер глаза.

— Спасибо…

— Значит, зря плыли, — произнес Торми. Радостным он не выглядел. — И что, эти барьеры никак не преодолеть? Но ты-то до сих пор тут.

— Потому что заслужил такую жизнь, — сказал Лео. — Я не доверился самым близким, сделал ужасную глупость, причинил боль семье. И каждый раз просил поверить, все-таки взрослые люди, а я был мальчишкой… Но, как выяснилось, большие дядьки ещё упрямее детей. Каждый хотел доказать, что я не прав. Все были героями, и в храбрости своей сгинули навсегда.

— Хм, — сказал Мур. — Я верю парню, капитан. Тем более если это брат Сварта.

— Не если, — проворчал Марк. — У вас, по-моему, ещё