Мы начинаем в конце - Крис Уитакер

Нашелся и семейный снимок.

Марта его приблизила, и Уок опешил: без теперешней мертвой пустоты во взгляде Дарк был едва узнаваем.

— Маделине сейчас лет четырнадцать, — произнесла Марта.

— Да.

— Господи… Она уже девять лет в реабилитационном центре. И примерно столько же времени Дарк занят своими махинациями. Лечение ведь баснословно дорогое.

Уок нашел еще одну статью — о Маделине и успехах реабилитационного центра «Согласие». Пустые фразы, одна другой хвалебнее, а суть проста: отключи аппарат жизнеобеспечения — и девочка умрет.

Дарк, значит, уповал и продолжает уповать на чудо.

Харбор-Бэй.

На безлюдных улицах Кабрильо Уок держал скорость в тридцать миль, мигалку не включал. Ему позвонили через час после того, как он вернулся из Портленда.

Уок оставил машину у ворот, прошел к берегу, ступил на дощатый пирс. На волнах покачивались ослепительные катера марки «Бэйлайнер» и целый ряд надувных лодок «Навигатор». Сквозь щели было видно, как хлюпает, облизывая опоры, океанская вода. Старый рыбак забросил наживку, чем привлек вымпельных сомиков.

Сомики устроили мини-бурю. Пахло солью и страхом.

Вот он, траулер марки «Рейнолдс», семьдесят третьего года, но с виду гораздо новее — свежевыкрашен, по борту идет ярко-синяя полоса. На палубе — Эндрю Уилир, не сводит взгляда с пенных волн.

Уок немного знал Эндрю — одно время этот парень встречался со Стар.

Отсюда, с воды, хорошо просматривался Кейп-Хейвен — утесы и осыпавшийся склон и кинговский дом — единственное строение на нынешней первой линии. Эндрю до сих пор работал на шкипера Дугласа. Тот совсем состарился, стал седой, молчаливый — на суше из него и вовсе слова не вытянуть. Шкипер показался на палубе, кивнул Уоку и скрылся — за пивом пошел, рассчитывая смыть дневное потрясение.

Эндрю спустился на пирс, они с Уоком пожали друг другу руки. Загорелый этот Эндрю, мускулистый; и зачем-то в темных очках, а ведь сумерки сгущаются. Когда Уок шагнул на борт траулера, Кейп-Хейвен уже мигал вечерними огнями.

— Что случилось, Эндрю?

— Повезли мы рыбачить ребят из Сакраменто — трое их было, друзья детства. В Сикс-Риверз[48] вообще-то направлялись, сюда к нам по пути заехали.

Ловить омаров разрешалось с октября по март, да и то с ограничениями по количеству и весу, но большинство отдыхающих заказывали прогулку не столько ради рыбацких трофеев, сколько ради морского воздуха.

— Двигались мы на малом ходу, — продолжал Эндрю. — Вдруг Дуглас меня зовет — сеть зацепилась. Такое часто бывает. Гемор тот еще. Иногда приходится гидрокостюм напяливать, нырять, нож в дело пускать…

Уок схватился за борт, даром что качка была минимальная.

— Сегодня я в воду не полез. Мы с Дугласом руками тянули. Гляжу — старик бейсболку снял, пот утирает. А ему чтобы вспотеть — это я не знаю, какая нагрузка нужна. Короче, упираемся — толку ни на грош. Я взял лебедку, и дело сдвинулось. Только вода разомкнулась над ним — наши, которые из Сакраменто, давай блевать, все трое разом. Чаек налетела целая стая. Вопят, кружатся над утопленником. Ну Дуглас ему глаза и закрыл — вроде так пристойнее.

— Он только это сделал, больше не прикасался к трупу?

Эндрю помотал головой, отступил на шаг.

— Нет. Я на него полотенце набросил, а то наши пассажиры совсем расклеились. Чтобы, значит, им его не видеть.

Уок приподнял полотенце, и у него дух занялся.

Милтон.

Раздувшийся, в пятнах, глаза будто изнутри кто выталкивает.

— Тебе дурно, Уок?

— Боже…

— Ты его знаешь?

Уок кивнул.

ДНК крови, обнаруженной в доме Дарка, уж конечно, совпадет с ДНК Милтона. Только в этом пазле не хватает еще слишком многих остроугольных деталей…

— Присядь, а то вид у тебя неважный.

Они уселись на палубе ждать коронера. Под воздействием пива, принесенного Эндрю, к щекам Уока медленно возвращался прежний оттенок.

— Полегчало?

— А ты, Эндрю, что-то спокойный не по обстоятельствам.

— Так уже третий труп вылавливаю.

— Серьезно?

— Первый попался в Джерси, второй — на Флорида-Киз. Многовато событий в Кейп-Хейвене, а, Уок?

— Хоть отбавляй.

Уок приложил ко лбу холодную бутылку, усмирил на время мигрень. Руки у него дрожали — он их не прятал, никак не боролся с тремором.

— Я тебя видел на отпевании. А подойти не смог, уж извини, — сказал Уок.

Эндрю, повесив голову, стоял тогда в заднем ряду. Пробыл в церкви всего несколько минут и выскользнул вон.

От извинения тот отмахнулся.

— Я просто… печально все это, словом. Услышал, что она… что ее… Осмыслить не могу. А дети! За них душа болела еще раньше, еще когда Стар… Мальчик-то был совсем кроха, зато девочка… Помню, как глянет этими своими глазищами…

Уоку живо представилась Дачесс.

— Есть версии, кто его — этого парня?

— Есть.

Больше Эндрю вопросов не задавал.

К причалу приближалось судно, в тихой воде мигали огоньки.

Эндрю вытянул руку с пивной бутылкой в сторону умирающего солнца.

— Пять лет ее не видел — а думал о ней часто. Не то чтобы она меня бросила — нет, совсем нет. Бывают ситуации, когда хочешь спасти человека, а не представляешь даже, с чего начинать.

— Ты с ней довольно долго встречался.

— Несколько месяцев. Зашел в бар, там она поет. Я ее угостил спиртным. Она мне тогда показалась хорошенькой, остроумной и такой, знаешь, с надломом. Ничего экстраординарного. В барах — по крайней мере в тех, где я бываю, — такие женщины в основном и попадаются.

— А потом как у вас отношения развивались?

— Мы стали парой. Впрочем, нет. Скорее друзьями. Я желал большего.

Уок напряженно молчал.

— Что так смотришь? Ну да — секса мне хотелось. А его-то между нами и не было.

Уок перевел глаза на катер — белый, нарядный, неуместный здесь, у этого пирса. Какой-то отпускник игрушку свою выставил на продажу, вон и табличка соответствующая. Уок очень болезненно воспринимал каждое столкновение нового и старого в Кейп-Хейвене и теперь всем сердцем надеялся, что новый владелец отгонит катер подальше от этих берегов.

— Стар красивая была. Секс — это важно, так ведь? О нем говорить не принято, но без него какие отношения? Да никаких, название одно.