Другой выбор - Даша Art

– Но почему?

Я хмурю брови. Живот стянуло в тугой морской узел. Я зациклился на своих чувствах и не подумал, что ко мне испытывает Салли.

– Я тебе не нравлюсь?

– Ты мне… что? – Салли запнулась, округлив глаза. – Не в этом дело! Посмотри на себя! А затем посмотри на меня!

– И что?

– Неужели не видишь? – Салли хлопает руками по бокам. – Ты – хороший парень! Ты можешь стать тем, кем захочешь! А я…

Она опустила подбородок. Я испугался, что вновь увижу её слёзы. Сегодня я этого больше не вынесу. Но Салли сжимает кулаки, резко поднимает голову.

– А я не смогу быть рядом. Общество диктует свои правила. Никто не хочет видеть убийц в своем окружении.

– Чушь! – вспыхиваю я, действительно злясь на неё за такие слова. – Ты не убийца! У тебя просто не было выбора!

– Был!

– Нет, – качаю головой. – У тебя был выбор два дня назад. И ты сделала другой, правильный выбор.

– Только из-за тебя. Я сделала его только потому, что ты был рядом.

– Дело не во мне. Ты защищалась. А когда поняла, что есть тот, кто сможет тебя защитить, ты опустила пистолет. Я видел.

Да, я действительно видел. Я видел страх, отчаяние, безысходность, горечь… А ещё я видел этого мудака, сидящего на ней и наносящего ей очередной удар. В тот момент я готов был взорваться. И это бы произошло, если бы я не увидел, как Салли схватила пистолет. Шок охладил меня похлеще ведра холодной воды.

Она отворачивается, зарывается пальцами в волосы.

– Ты просто была одинока, – продолжаю я, зная, что она ловит каждое мое слово. – Ты думала, что никто не придёт к тебе на помощь, поэтому планировала свою защиту. Ты ведь не искала его, чтобы убить. Если бы он не пришёл к тебе, ты бы жила дальше. Разве я не прав?

Ответ не нужен. Я и так его знаю, но Салли все же произносит:

– Прав.

Услышав это тихое признание, подхожу к ней, вновь прижимаю её к себе, обвивая живот руками.

– Но я знала, что он придёт.

– Это он – больной ублюдок, преследующий тебя. Ты не должна винить себя. Вспомни, что ты сказала Мие. Воспользуйся своим советом.

– Вернуться к нормальной жизни? – Она поворачивает ко мне голову. – Разве ты не видел, как на меня смотрели ученики? Они считают меня монстром.

– Плевать. – Прохожу губами по её щеке, собирая соль. – Какая разница, что думают другие? Пусть боятся, если им так нравится. Пегги ведь тебя не боится. Мия тоже планирует вернуться в школу.

– Серьезно?

– Ага, твои слова пробудили в ней бойца. Она заявила, что хочет стать прокурором или судьей.

– Ого! Это хорошо. Ей нужна цель.

– Спасибо тебе, – нежно целую её в шею, наслаждаясь мягкостью её кожи. – Ты ведь останешься здесь, со мной?

– Утром я решила уехать, – признается она, останавливая моё сердце. Я замираю, не зная, как реагировать и что сказать. – Но сегодня столько всего произошло. Я узнала, что Лео – мой отец, а бабушка Дэвис – моя бабушка.

– Ты уверена в этом?

– Да, – кивает, – не знаю почему, но уверена.

– Ты так и не сказала, что чувствуешь ко мне, – напоминаю я, сжав её так сильно, что она пискнула. – Я уже сказал, что люблю тебя. И не собираюсь слушать о том, что мы не подходим друг другу. Ты сама еще не знаешь, насколько ты прекрасна. А ты? Есть ли у тебя ко мне чувства?

Салли поворачивается в моих руках, закидывает руки на мои плечи. Её пальцы юркают в мою гриву, тянут на себя. Я наклоняюсь. Дух захватывает оттого, как сильно мне хочется её поцеловать. И на поцелуе все не закончится. Но Салли останавливает меня, чтобы заглянуть в мои глаза, не обрамленные очками, в поиске правды. Я смотрю на неё с обожанием, Салли охнула, затем часто задышала.

– Разве я могу испытывать к накаченному ботану в очочках что-то, – она делает паузу, я задерживаю дыхание, – кроме любви?

Сердце встрепенулось.

– Любишь? – произношу одними губами.

– Очень люблю, – говорит она, щекоча мои губы своим горячим дыханием. – Невозможно сильно люблю!

Это даже больше, чем я хотел услышать. Я хватаю её голову, накрываю её губы своими, чтобы наконец вкусить эту сладость. Как же я скучал!

Я целую её дико, следуя за своим желанием. Салли отвечает с той же страстью. Порывисто, сумбурно, но именно так, как мы оба хотим.

Я опускаю одну руку на её талию, другой накрываю округлые ягодицы, готовый раздеть её прямо здесь и сейчас, чтобы сгореть дотла, а затем возродиться из пепла, полный сил и энергии для следующего раунда.

– Давай вернёмся в машину? – рычу я. Салли стонет, когда я присасываюсь к её шее, грозясь оставить следы.

– Сначала… – запыхавшись, отвечает она, – скажи… что ты думаешь о «Подземелье»?

Салли ловко высвобождается из моих объятий, подмигивает мне. В животе тут же вспархивают бабочки. С ума сойти!

Что я могу думать об этом клубе? Тем более, сейчас! В данный момент я способен думать только об этой девушке – желательно голой и на мне.

Мотаю головой, чтобы прогнать наваждение. Все-таки не стоило сутками пялиться на её откровенные фотки!

Клуб. «Подземелье». Бордель. Ничего хорошего.

Но это бизнес. Я не собираюсь совать свой нос в чужие дела. В нашем городе никто не знает, чем владеют Дэвисы. Это тайна, покрытая мраком. Пусть она такой и остается.

– А что сделала девушка твоего брата, когда узнала об этом клубе? – неожиданно даже для себя спрашиваю.

– Яна? – удивляется Салли, но затем озорно улыбается. – Она станцевала на шесте.

– Серьезно? – охреневаю.

– Да! – Салли смеется. – Такая шумиха была. Маркус чуть зубы не сточил в порошок, наблюдая за ней!

Я пользуюсь тем, что она отвлеклась, ловлю её, забрасываю на плечо, потащив к машине. Смех Салли словно музыка для моих ушей.

– Может и мне станцевать на шесте? – предлагаю я, хлопая её по аппетитной попе, так удобно расположившейся на уровне моего лица.

– О, я бы посмотрела!

POV Салли

– Ты точно уверен? – Я часто моргаю, глядя на его руку, твердо сжимающую мою.

Шейн в сотый раз вздыхает, убирая вторую руку с руля. Он поворачивается ко мне.

– Я думал, что мне удалось убедить тебя сегодня ночью. – Его брови взлетают вверх. Я краснею, тут же вспоминая, как именно он убеждал меня всю ночь напролёт. – Но мне не сложно ещё раз сказать, – Шейн тянется ко мне, дергая меня за руку, чтобы припечатать к себе, – как сильно я тебя люблю. И что мне абсолютно все равно, кто и что о тебе думает или говорит.