Передышка в Барбусе - Юрий Никитин

— Я видела Мрака, — заявила Кузя.

Иваш вздрогнул, Светлана побледнела, глаза её расширились,она оглянулась по сторонам.

— Мрака?

— Да. Он приходил ко мне.

— Когда?

— Только что.

Она подошла вплотную к Светлане. Та нагнулась, обняла девочку,напускная строгость с лица исчезла. Иваш с облегчением вздохнул, засмеялся:

— Мне тоже иной раз такое приснится!

Но голос его звучал натужно, а глаза всё ещё бегали посторонам. Кузя высвободилась из объятий старшей сестры, глаза её обшаривали взглядомлицо Светланы, на Иваша не посмотрела ни разу.

— Светлана! — сказала она напоминающе. — Я непойду замуж за Громланда!..

Я же буду женой Мрака, ты забыла?

Иваш отмахнулся, вид у него был довольно брезгливый,Светлана кивнула с отсутствующим видом. Ее рука погладила Кузю по тонкойспинке.

— Да-да, конечно, мой Кузнечик... Тебе никто не мешаетоставаться его невестой, женой... кем угодно. Но сейчас мы намерены заключитьтвой брак с Громландом. Что поделаешь, нам нужно укреплять границы и мощь нашейстраны.

Кузя закричала:

— А я не пойду за него!.. Не пойду! Ведь ты же пошла засвоего Иваша по собственной воле?

— Мне просто повезло, — ответила Светлана. Онапокосилась в сторону Иваша, слабая улыбка скользнула по её прекраснымгубам. — Мне просто повезло... Но, боюсь, что умри наш дядя раньше, тодаже это мне не удалось бы. Ибо тогда я была всего лишь дочерью тцара, могланастаивать на своих решениях... которые диктовало мне сердце. Сейчас же я —повелительница Куявии. А это такая ноша... Теперь я знаю, что должна поступатьтолько разумно и правильно. И что даже моя жизнь — всего лишь песчинка...

Иваш завозился в нетерпении, сказал брезгливо:

— Светлана, она всего лишь ребёнок! А ты ей что-тообъясняешь. Как будто оправдываешься!

Светлана вздохнула.

— Ты прав. Я веду себя...

— Не по-тцарски, — досказал он.

— Да, — сказала она. — Не по-тцарски. Тцар необъясняет и не оправдывается.

Иваш кивнул.

— Вот это верно. Не объясняет и не оправдывается. Апоступает так, как велит железная необходимость. Итак, Кузю отдаём заГромланда, за это получаем безопасность наших земель на границах с Вантитом.Плюс наши купцы получают доступ на просторы этого Вантита, довольно загадочногои непонятного... Надо два-три каравана снарядить за наш счёт, а задачу дать нестолько набрать редких товаров, сколько разузнать побольше о Вантите, составитькарту, отыскать их слабые места, наметить сильные...

Светлана взяла Кузю на руки, встала из-за стола.

— Это потом, — прервала она. — Эти мелочиможно поручить советникам. На сегодня довольно. Я отнесу Кузю, а ты...отправляйся спать тоже. Я сейчас приду. Присплю Кузненечика и приду.

Когда помещение опустело, Мрак тихонько отодвинулся, в грудизарождалось глухое рычание, он давил его, как мог. Значит, это Иваш возжаждалего жизни. Тот самый Иваш, шкуру которого он спас... Скотина. Правда, возможно,если бы знал, что на троне тот самый Мрак, то, возможно, не стал бы? Хотя ктознает, люди думают так, а тцары — эдак. У них всё подчинено не «хочу», а«надо». Причем в наихудшей форме: надо не мне, а государству, что значит, можнооправдать всё.

Светлана даже не против того, чтобы убивали незнакомоготцара. Нет, она против, чтобы убивали без её ведома. Без её одобрения. Мол,убивать соседнего тцара — дело серьёзное, потому убивать его или не убивать — должнырешать другие тцары, а не их жёны. А этот Иваш — всего лишь жена тцара Куявии!

Он улыбнулся по-волчьи, тихонько двинулся по ходу,заглядывая в помещения, освежая в памяти расположение комнат, залов, длинныхкоридоров огромного дворца. Когда он вернулся к спальне, заглянул, сердце сновастиснулось, а в груди заныло.

Огромное ложе уже занято: Иваш спит на спине, руки широкораскинул. Рядом тихонько заснула Светлана, её щека лежит на сгибе его локтя.Тайный выход из спальни ведёт через тёмную комнату, где тесно от тцарских одеждСветланы и ещё более пышных и ярких — Иваша. Мрак поколебался, можно бы и так,спят же, но что-то внутри удержало, сбегал за своей одеждой, даже пояс надел скинжалом в ножнах, потихоньку отодвинул камни и выбрался в комнату.

Человечий нюх уже не рисовал отчетливые картины, пришлосьпостоять в полутьме, среди надушенных одежд, причём — от одеяний Иваша пахнетсильнее и смраднее, потом потихоньку приоткрыл дверь. Лицо Светланыразрумянилось, пухлые губы шевелятся, но Мрак не расслышал ни слова.

Он снял с пояса нож, острый, с изогнутым клинком, какойделают только в Барбусе, глаза быстро пробежали по сторонам, взгляд упал настол с расстеленной картой. С размаха всадить нож не решился, могут услышать,попробовал приставить острие к столешнице и навалиться, тоже не получилось,озлился, со всего размаха загнал нож в крышку стола, пришпилив карту,молниеносно отпрыгнул, шмыгнул в тёмную комнату, как можно тише раздвинул дурнои сильно пахнущие одежды, вон он, главный камень, пальцы нажали как будто самипо себе, он проскользнул в тайный ход и вернул камень на место.

В комнате раздавались голоса: встревоженный — Светланы исонный, капризный

— говорок Иваша. Мрак прильнул глазом к дырочке.Светлана сидела на постели, озиралась. Золотые волосы падали на плечи иобнажённую грудь. Она выглядела такой прекрасной и невинной, что в сердце сновакольнула боль. Он поспешно отодвинулся, показалось непристойно видеть еёобнажённой. Пальцы схватились за волосатую грудь, он помял с силой, отступил и,шатаясь, потащился по тёмному ходу прочь.

Утром проснулся, уже морщась от сильного запаха оливковогомасла. Даже не запаха, а уже откровенной вони. На этом масле внизу в людскойжарят рыбу, а здесь в помещениях для благородного люда хоть забивай окна. Содвора резко и неожиданно раздались пронзительно грубые овечьи крики. Онрассерженно прыгнул к окну, весь двор внизу покрыт этой волнующейся массой, всемясистые тела втягиваются в раскрытые двери подвала: кому-то приспичило резатьпрямо здесь, чтобы свежее мясо сразу к столу...

Пастух на худой лошадке, сам тоже как скелет, весь лиловый,настолько пропитался солнцем, но голова белая, как у перезревшего одуванчика.Мрак рассмотрел даже седые волосы на руках и на груди. Овцы, мелко-мелкоперебирая копытцами, исчезают в подвале, пастух сонно тыкал в отставших длиннымпосохом.

— И это дворец, — сказал Мрак с сердцем. —Столица!..

Зевнул, почесался, самокритично подумал, что и он вроде быне совсем император, таких тцаров пруд пруди, их больше, чем лягушек. На всехдворцов, окружённых огромными садами с розами, не настроишься. Настроениеулучшилось, подмигнул Хрюнде, та наблюдала за ним сонными глазами.