Кобра - Деон Мейер

Северо-западный ветер задувал с ураганной силой. Тейроне прошел по Сомерсет-стрит, а потом повернул на юг и стал подниматься в гору, по Диксон и Лоудер. Ему хотелось поскорее вернуться в мини-отель, в тепло, улечься в кровать и выспаться. Завтра ему понадобится трезвая и ясная голова.

Но у него оставались еще два дела. Первое: последний звонок, который ему придется сделать, об этом сейчас не хотелось думать. Он сосредоточился на втором деле: на последней части страховки.

Он добрался до вершины, откуда Странд-стрит, извиваясь, спускалась к подножию Сигнальной горы. Наверху невозможно было укрыться от ветра, он свистел в ушах, толкал и дергал его со всех сторон. Высмотрев просвет между машинами, Тейроне бросился через дорогу. Очутившись на другой стороне, нырнул в кусты. Огляделся по сторонам, убедился, что его никто не видит, и достал пистолет. В слабом свете уличных фонарей неуклюже снял его с предохранителя, прицелился в широкий ствол дерева метрах в восьми и нажал на спусковой крючок.

Пистолет приглушенно кашлянул и дернулся у него в руке.

Тейроне подошел к дереву.

Конечно промазал!

Он чертыхнулся, надеясь, что все дело в сильном ветре.

* * *

Никто из сидевших в баре не сдвинулся с места.

— Вы уверены? — спросил Зола Ньяти.

Все по очереди кивнули.

— Хорошо, — сказал полковник. — В таком случае позвольте рассказать, как прошел день у меня. Нам с бригадиром звонили и начальник полиции, и комиссар УРОВП. Оба спрашивали, в самом ли деле мы передали все материалы дела ГАБ. Спрашивали неоднократно. Я солгал. Несколько раз. Мне очень стыдно, потому что бригадир Мусад Мани — хороший человек и он мне доверяет. Я не уверен, что начальство нам поверило. Потом они спросили, уничтожали ли мы какие-либо вещественные доказательства, потому что у них есть некоторые подозрения. Мы с бригадиром сказали им то, что сочли нужным. Я ответил полуправдой. Бригадир меня поддержал. Я больше не буду призывать вас подумать, но, если они уличат нас во лжи, на нашей карьере можно ставить крест, и мы потащим за собой и бригадира. Но будь что будет. Главное — на обоих комиссаров сильно давят сверху. А всем нам известно, что это значит. Минут сорок спустя бригадиру позвонил исполняющий обязанности главы Криминальной разведки. Генерал сообщил ему, что Криминальная разведка высылает группу, чтобы, цитирую, «пронаблюдать за завершением нашего расследования, а также проверить наши системы на соответствие техническим условиям». Сегодня они прилетают из Претории. Я жду их в любое время.

Мбали тихо ахнула.

— Да, Мбали, — сочувственно кивнул Ньяти.

Вон Купидон что-то прошипел сквозь зубы — очень похоже, что он с трудом подавил рвущееся с губ ругательство.

— Значит, возможно, речь все же идет не о шпионах и не о ЦРУ, — заметил Скелет.

— Да, возможно, — ответил Ньяти.

Гриссел подумал: Мбали была права, когда еще в больнице предполагала, что дело связано с какими-то государственными тайнами. Что во всем замешано их правительство. А поскольку к делу привлекли Криминальную разведку на таком высоком уровне, возможно, речь идет об очень щекотливых тайнах. Потому что всем известно: главе этого подразделения часто отдают приказы с самого верха.

— Должен сказать, — по-прежнему торжественно и не спеша продолжал Ньяти, — что у меня не осталось другого выхода. После очередного звонка я все рассказал бригадиру. Предложил отправить меня в отставку. Он отставки не принял. Однако потребовал, чтобы я извинился за то, что не доверился ему, думая, что он нас не поддержит. Затем он спросил, что я намерен делать. Я рассказал, что встречусь с вами и скажу вам правду. Правда заключается в том, что, какими бы благородными ни были наши побуждения, у нас пока нет никаких доказательств. За нами пристально следят, нас прослушивают. Фигурально выражаясь, у нас связаны руки. Вряд ли мы узнаем, что записано на карте памяти, и вряд ли мы спасем Дэвида Эдера. Так что каждому из вас нужно задать себе вопрос: ради чего вы хотите подвергать свою жизнь и карьеру опасности, сражаясь на манер Дон Кихота с ветряными мельницами?

Никто не шелохнулся. Атмосфера была напряженной, все сидели, повесив голову.

Все, кроме Гриссела.

Вернувшись в мини-отель, Тейроне взял третий мобильник.

Потом он отправился в центр города. Несмотря на ветер, который вертел его туда-сюда невидимой рукой, и холод, проникавший под пиджак, он думал только о предстоящем звонке. Прикидывал, не позвонить ли в больницу, но не знал, поможет ли его звонок. Ему ведь нужно поговорить непосредственно с полицейскими. И привести убедительные доводы.

Как Капюшон и его приспешники узнали, что Надя в больнице?

Кто они?

Что записано на карте памяти, будь она неладна!

Ее ранили, и они, наверное, поняли, что он сделает — отвезет сестру в ближайшую больницу. Французам известно, как их зовут… Не нужно быть гением, чтобы выяснить, где находится Надя.

Полицейским придется охранять Надю. Охранников потребуется много. Потому что те ребята ничего не боятся.

Если с ней что-то случится… Какое-то время Тейроне гадал: не бросить ли все? Завтра сказать французу: я оставлю твою карту в определенном месте, забирай ее, а нас оставь в покое.

Дело того не стоит. Но, конечно, все не так просто.

Даже если забыть о злости, о том, что они сделали с ним и с Надей… Так дальше продолжаться не может. Ему каждый день все труднее заниматься своим ремеслом. Повсюду камеры. Полицейские, патрули в городе, охрана везде, где в избытке водятся лохи, их защищает закон. А ему нужно добывать деньги, чтобы Надя могла учиться, а он — просто жить. Денег требуется много, он уже не справляется. И все больше нервничает, все больше рискует. А риск — это неприятности, как на них ни смотри.

Два миллиона четыреста тысяч.

Большие деньги.

Они способны устранить все невзгоды. Все неприятности. Весь риск.

Надежная страховка.

Плата за Надино обучение. Может быть, даже ему удастся изменить свою жизнь — окончить школу, а потом поступить учиться. Открыть свое предприятие. Что-нибудь небольшое, например магазин мужских шляп, магазин эксклюзивной одежды. «Розничная торговля Тейроне». Да, это ему по душе.

А потом он, может быть, отправится путешествовать на поездах по Европе.

Но только если удастся уговорить копов охранять Надю.

Он спрятался в нише перед закрытым подъездом в нескольких шагах от ресторана «Занзибар» на Касл-стрит. В такую погоду можно не бояться случайных прохожих.

Он зашел в телефонный справочник «Водакома» и узнал номер полицейского участка в Бельвиле.

В наступившей тишине Гриссел сказал: