Слезы печали - Виктория Холт

Я чувствовала головокружение, как будто парила)Г — — — — в воздухе. Карлтон взял меня на руки, словно ребенка. Он сидел в кресле, держа меня на руках и нежно укачивая, и мне становилось легче.

Вот так мы и сидели, и он рассказывал мне о том, что давно любит меня. Никогда и никого он не хотел так, как меня. Все у нас с ним будет чудесно. Я ничего не потеряла. Напротив, я обрела то, что считала потерянным.

Я чувствовала, как он осторожно расстегивает мое платье. Его руки ласкали мое тело. Он поднял меня и, нежно целуя на ходу, отнес в свою кровать.

А потом он был со мной, и я чувствовала себя потрясенной, но счастливой. Это было так, будто я выбираюсь из пут, которые давно сдерживали меня. Во тьме я слышала его смех. Его голос доносился, словно откуда-то издалека. И он называл меня своей любимой, своей Арабеллой.

Проснувшись, я некоторое время пребывала в растерянности. Меня окружала незнакомая обстановка. Затем я вспомнила: это комната Карлтона. Я села в кровати. Его здесь не было. Моя одежда валялась на полу, там, где она была брошена вчера вечером.

Я закрыла глаза, по-детски пытаясь стереть воспоминания, связанные с этой комнатой. Вчера вечером… Я вспомнила, как Карлтон держал в руке этот листок бумаги… этот разоблачительный документ, неоспоримо доказывавший, что меня действительно предали. Какая пустота… как ее описать? Мои мечты, мои идеалы, которыми я жила последние семь лет, рухнули от одного удара.

А потом… Я не могла припомнить всех подробностей случившегося. Карлтон утешал меня. Возможно, он сумел успокоить мое раненое самолюбие. Он угостил меня каким-то напитком, согревшим меня и одновременно подавившим мое сопротивление.

В его руках я стала подобна восковой кукле, не способной сопротивляться. Я попросту сдалась ему. Как я могла? Как я могла это сделать?

Тем не менее, я не способна была поступить иначе.

Куда он исчез? Который час?

Я выскочила из кровати и, ужаснувшись своей наготе, натянула через голову платье, а потом подошла к окну. Продолжал лить дождь. Возможно, было позже, чем я думала, поскольку утро выдалось очень сумрачным. Я представила себе, как горничная входит в мою комнату с горячей водой и видит нетронутую постель. Странно, что в такой момент я могла думать о каких-то мелочах.

Я подхватила свои вещи с пола и открыла дверь.

В доме было тихо, и, оглядевшись, я поспешила в свою комнату.

Взглянув на часы, я с облегчением поняла, что до прихода горничной остается, по крайней мере, четверть часа. Я сняла платье и вместе с остальными вещами бросила его в шкаф, а затем надела ночную рубашку и скользнула в кровать.

Теперь можно было хладнокровно поразмыслить о случившемся, хотя мне вовсе не хотелось думать о листке бумаги в руках Карлтона. Текст этого послания намертво впечатался в мой мозг. Как они смели так лгать мне! Разве я могу теперь хоть кому-нибудь верить? Но в основном мои мысли были заняты моей капитуляцией. Карлтон очень умно все это подстроил. Он пришел ко мне, зная, что я ослабла от страданий. Мои иллюзии относительно моего брака рухнули в один момент, и он воспользовался случаем предложить мне нежное утешение и одурманил меня своим напитком (что это был за напиток?), лишив меня возможности сопротивляться, вызвав потребность найти в ком-то опору. Случайность? Нет. Он специально подстроил это. Идея, должно быть, пришла ему в голову, когда карета застряла в грязи и он понял, что члены семьи будут отсутствовать всю ночь. Он был коварен; он был хитер; и я сдалась.

Я пыталась отгонять вновь и вновь возвращающиеся воспоминания. Безумная, обжигающая радость… Тот же экстаз, что когда-то с Эдвином, но несколько иной… возможно, потому, что в отношениях с Карлтоном было нечто большее, чем любовная страсть. Это была какая-то смесь любви и ненависти, совершенно неуместная, и все-таки… и все-таки…

Теперь я немножко боялась самой себя. Как хорошо, что его не было там, когда я проснулась и поняла, что эта ночь перевернула мою жизнь!

Потом я вспомнила, что мой отец и мать воспылали страстью друг к другу в то время, как он был женат на моей тете Анжелет; и мама сумела описать свои переживания так, что они вызвали яркие эмоции и сопереживание.

Я была похожа не нее. Мне было нужно то, что называют наполненной жизнью. В течение всех этих лет после смерти Эдвина я жила в выдуманном мире. Теперь все прояснилось, и я поняла, что рано или поздно неизбежно должна была стать любовницей Карлтона.

А почему Карлтона? Почему я не приняла благопристойное предложение Джоффри? Видимо, инстинктивно я ощущала, что Карлтон — это мой мужчина. Его мужественность влекла меня. То, что он вызывал во мне чувство неприязни, не играло никакой роли. В постели мы были идеальной парой. Я только что в этом убедилась, а он, с его знанием жизни и женщин, знал это с самого начала. Он понимал, что брак со мной удовлетворит не только его амбиции, но и телесные потребности.

За одну ночь я стала взрослой. Возможно, мне следовало благодарить за это судьбу.

Раздался стук в дверь. Вошла горничная и принесла горячую воду.

— Доброе утро, госпожа! — отдернула она полог кровати.

Я ждала, что она как-нибудь отреагирует на произошедшие со мной изменения. Ведь я наверняка изменилась после таких переживаний. Но девушка всего лишь поставила на пол тазик с водой и подала мне записку.

— Хозяин Карлтон уехал сегодня очень рано, госпожа. Он оставил вам записку.

Мне хотелось немедленно прочесть ее, но я решила не проявлять излишнего любопытства.

Я зевнула, надеюсь, убедительно.

— Не слишком хорошее выдалось утро, Эм, — сказала я.

— Да, госпожа, дождь. Похоже, лило всю ночь напролет.

Да, стук дождя в окно… и я, лежащая рядом с ним… Не имеющая ни сил, ни желания двигаться… забывшая обо всем, кроме влечения к нему.

— Дай Бог, милорд с миледи и все остальные как-нибудь сумеют доехать до дому.

— Будем надеяться, Эм.

Она вышла, а я вскрыла записку. Она состояла всего из нескольких слов:

«Мне необходимо уехать ко двору. Вернусь в течение дня. К.» —.

Ни единого слова, говорящего о том, что произошло нечто чрезвычайное. Я почувствовала разочарование. Как он мог уехать вот так после всего случившегося? Неужели он намекал, что в этом не было ничего необычного и то, что мы стали любовниками, — вполне естественно? Ну конечно, он всегда именно это утверждал и теперь, наверное, торжествующе посмеивается!

Я разгневалась на него и на себя. Как я могла оказаться столь слабой, столь глупой?!

Я стала убеждать себя, что действовала под влиянием момента. Карлтон оказался рядом, когда мне было трудно. Кроме того, он сломил мое сопротивление своим напитком. Что же он дал мне? Это подействовало как какое-то ведьминское зелье. А может, это и было зелье? Конечно, трудно представить, чтобы Карлтон водился с ведьмами, и все же он был способен на что угодно.