Потентиллум. Книга первая. Четверка и белый вар - Игнат Скриптор

беззаботно кидались во дворе снежками… А сейчас все неслось под откос с немыслимой скоростью.

— Может, обойдется еще, — пытался подбодрить Сашу Кирилл. После занятий они вернулись в комнату, и Саша прямо в форме бухнулся на кровать и отвернулся к стенке, — Но приложил ты его конечно крепко…

— Этот урод Тоху перед ботаничкой подставил, — пояснил Вася, — Она и так на него взъелась…

— Так это Румянцев сказал эту гадость сорвать? — удивился Артем.

— А что я, сам, что ли придумал? — возмутился Антон.

— Саша, — тронула брата за плечо Даша, — Мы подтвердим, что это Румянцев спровоцировал, Быков обязан во всем разобраться.

В дверь постучали. Кирилл открыл, на пороге стоял Тихон. Вид у него был очень взволнованный и даже какой-то виноватый:

— Вот, Александру Требование, — он протянул бланк, переминаясь с ноги на ногу, — Я пойду, пожалуй,… — и с негромким хлопком исчез.

— Саня, в восемнадцать к директору, — глянув в бланк, сказал Кирилл.

— Угу,… — Саша продолжал лежать, — А сейчас?

— Половина, — ответила Даша. — Мы с тобой пойдем, и расскажем, как все было…

— Да, да, — съязвил Саша, — Астролябова вас послушает…

Глава 32 Молнии

В шесть часов вечера Саша постучал в директорский кабинет. Голова медведя повернулась сама, и дверь бесшумно распахнулась, открывая провинившемуся студенту строгую комиссию. За столом для совещаний собрались все заместители директора. Профессор Быков сидел посредине, за своим столом.

— Присядьте, — профессор Ястребов строго указал Саше на стул с торца стола для совещаний.

Саша сел и пять пар глаз, почти не мигая, молча уставились на него. Тишина.

— «Лучше бы кричали» — подумал он.

Наконец директор откашлялся:

— Крайнов Александр, от профессора Астролябовой получена докладная записка об инциденте, имевшем место сегодня на практическом занятии по ботанике. В докладной говорится, что в результате ваших хулиганских действий студент Румянцев получил увечья и вред здоровью легкой степени тяжести. Вы подтверждаете эти данные?

— Да, — не поднимая головы, тихо кивнул Саша.

— Осознаете ли вы тяжесть совершенного проступка?

— Да.

— Раскаиваетесь ли вы в содеянном проступке? — с надеждой в голосе, спросил директор.

— Нет.

— Немыслимо! — вскрикнула профессор Астролябова, всплеснув руками, — Крайнов, да вас же отчислят!

— Александр, — спокойно спросил профессор Ястребов, — Вы сломали студенту Румянцеву нос и выбили, как выяснилось, два зуба. Была ли веская причина вашим действиям?

— Да.

— Так откройте нам её, мы должны разобраться, — мягко добавил профессор Быков.

Саша не успел ответить. В этот момент стукнули в дверь, которая тут же открылась — визитер явно не собирался дожидаться приглашения войти.

На пороге появился высокий худощавый мужчина с узким лицом. Его короткие черные волосы отливали на висках легкой сединой. Темные глаза холодно смотрели из-под низких нахмуренных бровей.

— Не скажу, что вечер добрый,… — он расстегнул черное пальто, открывая очень дорогой темно-серый костюм, белоснежную сорочку и изысканный галстук. — Мое почтение, — кивнул он директору и остальным профессорам.

— Здравствуйте Мстислав Александрович, — кивнул директор, — Присаживайтесь, прошу вас.

— Благодарю, — он сел в кресло рядом с профессором Астролябовой и вперил темные глаза в Сашу, — Это и есть он? — визитер, пренебрежительно скривившись, кивнул в сторону Саши, — Я требую наказать его по всей строгости, — продолжил он так, будто Саши и не было рядом. — Естественно я инициирую дисциплинарное слушание при Совете попечителей школы с привлечением Департамента образования, — Мстислав Александрович повернулся и посмотрел на профессора Быкова, — Я никому не позволю спустить это дело на тормозах! Ни-ко-му…

Снег, так обрадовавший друзей с утра, к вечеру растаял, как и призрачная надежда ребят на спокойную жизнь. Весь вечер ребята провели в гнетущей тишине. Все всё понимали, но сил на разговоры ни у кого просто не было.

Во вторник утром Саша получил уведомление о дисциплинарном слушании.

— …Уведомляет о начале разбирательства по вашему делу. Заседание дисциплинарной комиссии состоится в пятницу, тринадцатого ноября сего года в одиннадцать часов в Зале торжественных собраний Главного корпуса, — дочитала Даша и положила бланк с двумя печатями на тумбочку.

— Ничего себе, торжественное собрание, — кисло улыбнулся Кирилл.

— Сашка, что же теперь будет? — глазами полными отчаяния Даша посмотрела на брата.

— Всех подвел, — облокотившись на колени, глядя в пол, покачал головой Саша.

— Этот Румянцев — гнида. Бывают же такие ублюдки, — Вася, психуя, засовывал тетради в сумку, — Ладно, что теперь убиваться. Пошли, перекусим и на учебу. И ты вставай, — ткнул он Сашу в плечо, — Сань, тебя пока никто не отчислил. Пошли, Пошли.

Следующее утро оказалось очень холодным. Пожухлая трава и опавшие листья хрустели и ломались под ногами ребят. Они решили добраться до трапезной по улице, а не по крытому переходу. Декоративные скульптуры в парке, как и отключенные фонтаны «оделись» в деревянные ящики. Стволы многих деревьев снизу кто-то заботливо укутал связками соломы, а некогда буйно цветущие клумбы белели инеем на голой земле. Морозный воздух был чистым, свежим и совершенно неподвижным. Все вокруг словно замерло, приготовившись к приходу настоящих морозов.

В четверг, спустя три морозных безветренных дня, замерзло озеро. Это было очень красивое зрелище: огромное ледяное зеркало, под которым на много метров в глубину просматривается дно. Вместо обеда студенты высыпали на дорогу, идущую вокруг озера, чтобы посмотреть на абсолютно прозрачный лед вблизи. Четверка, не удержавшись от соблазна, тоже пересекла ограду шкалы. Гулкие громкие щелчки и бегущие в стороны от ног белые трещины не пугали самых отчаянных. Они отходили от берега на двадцать-тридцать метров, громко пересказывая свои ощущения стоящим у кромки льда.

— Вон электрический вьюн промелькнул! — вскрикнул Игнат Печорин. Он, стоял на четвереньках, прижав лоб ко льду, и всматривался в глубину.

— Вот еще два! — громко ответил стоящий в такой же позе его брат, Савелий.

— Немедленно со льда! — раздался громогласный, усиленный Палочкой, крик профессора Ястребова. Он с верхней площадки парадной лестницы погрозил кулаком, — Бегом, я сказал! У вьюнов брачный период, провалитесь — будет не спасти!

Братья, тихо ворча на профессора, поспешили к берегу…

После занятий ребята пили чай в комнате, все, кроме Антона. Он, несмотря на все последние злоключения, решил не прерывать приготовление вара. Антон каждый день — утром и вечером заглядывал на кухню, проверяя котел. Иногда он отпрашивался с занятий под видом похода в туалет, если добавление очередного ингредиента попадало не на перемену. Возможно, успехи в этом занятии хоть как-то отвлекали четверку от дурных мыслей о предстоящем дисциплинарном слушании.

Даша тоже не оставляла тренировки. Профессор Лютиков, отмечая её успехи, даже выделил Даше школьный СОМ — одну из последних разработок механика Ипатова.

В пятницу вернувшись после тренировки, Даша заскочила проведать ребят. Она нашла Сашу в гостиной на диване перед