Вне спектра, или Остаться собой - Наталья Мазуркевич

Она смеялась, билась в его руках, стремясь убежать, но эльф держал крепко. Крепко и бережно. Так, что его присутствие не вызывало жгучего отторжения, так, что она начала успокаиваться. Медленно, но неумолимо.

Когда девушка вцепилась в плечи Илистана и расплакалась, он облегченно выдохнул. Ушло. Если бы она не вернулась, он, пожалуй, сошел бы с ума от осознания собственной вины. Вернулась. Дала ему шанс.

Он гладил ее волосы, шептал утешительные глупости на ушко и держал за талию, не позволяя упасть, не позволяя потеряться.

Иви успокоилась не скоро. Первые зарницы зажглись на небе, когда она впервые подняла на него взгляд. Робкий и полный сожаления.

– Прости. Я не должна была так себя вести.

– Ты ничего не должна.

– Тебя наверняка ждут, – сказала девушка, но рук с его спины не убрала.

Они стояли, обнявшись, и ее голова лежала на его плече, он гладил ее волосы, заправлял прядки за ушко и улыбался.

– Алей знает, где я, а остальные…

– А твоя невеста…

– У меня нет невесты, – с грустью ответил Илистан.

Иви отстранилась и недоуменно посмотрела на него. Хотела что-то сказать, но он коснулся ее губ пальцем, призывая замолчать. И она послушалась. Пожалуй, впервые в жизни удержалась от вопроса.

– У меня нет невесты, – повторил эльф. – Но есть жена. И, надеюсь, она сможет когда-нибудь простить меня за это. Я прошу дать мне шанс доказать, что я достоин твоего доверия, твоей привязанности. – Эльф как-то горько, совсем неверяще усмехнулся, но произнес: – Твоей любви.

Ведьмочка посмотрела на него с непониманием. Любви? Он хочет ее любви? Но разве она умеет? Слишком сильное, слишком разрушающее чувство, чтобы она разрешила себе любить. Опасное, из-за него можно умереть…

Умереть? Она должна была умереть. Сагара должна была забрать ее, превратить в глера, но не смогла. Появилась Миралиса. Но почему она появилась? Богиня не ее покровительница и приходит только к своим подданным и их семьям. Семьям?

– Жена? – глухо повторила Иви. – В тот день?..

– Я не мог тебя потерять. Прости.

Илистан не смотрел на нее. Он не хотел видеть ее презрение, коего был в полной мере достоин. Не удержался, оказался слишком слабым, чтобы отпустить, слишком безвольным. Призвал Миралису, лишая ведьмочку шанса отказаться, шанса принять или отвергнуть.

– Если ты уйдешь, я отпущу, – тихо, как-то совсем помертвев, сказал эльф. И ему казалось, что он поступает верно. Пусть решит сама. Уйдет – он примет ее выбор. Да, никогда больше он не сможет полюбить никого другого. Но он младший, и семья не осудит его. Слава богине, что у него есть старший брат. – Я буду ждать на праздничной полянке. И если ты придешь, я стану самым счастливым эльфом.

Он грустно улыбнулся, так и не поднимая глаз, и медленно побрел к дворцу. Иви осталась наедине со своими чувствами и страхами. Страхов было больше.

Она боялась довериться, боялась остаться одна, разочаровавшись в Илистане, она не верила, что у нее может быть будущее, не верила, что имеет шанс на счастье. Темная с детства, она отказывала себе в этом всегда. Удовлетворение – да, мелкие радости – она научилась их испытывать в академии, счастье – его заменяло опьяняющее чувство собственного могущества, любовь – она никого не любила. Даже ее глубокая привязанность к Элиану больше походила на собственничество. Ведь умом Иви понимала, что он никогда не выберет ее, понимала? Да, понимала всегда, иначе не ушла бы тогда, оставив их вместе с Рей. Сердце рвалось на части, но разве это было сердце? Сердце отвечает на любовь, доброту, ласку, но главное – именно на любовь. А Элиан… ей просто был нужен тот, кому она могла верить. А он первым не обманул ее, заботился, но не любил.

Илистан ее любит. Иви улыбнулась уголками губ. Он признался в этом. Он уже разделил с ней вечность? Вот почему тогда появилась Миралиса, вот почему она осталась живой и… с ним.

Иви было страшно принимать решение. После Элиана она не хотела привязываться ни к кому. Но ведь уже привязалась. К маленькой Иви, к смешливой Верлене, к Гериону и… к Илистану. Девушка смутилась, вспомнив об эльфе. Ведь она наряжалась для него, пусть чтобы позлить невесту, но ключевое – понравиться Стану. И понравилась. Давно, когда была самой собой и не старалась казаться лучше. Разве что чуточку хуже… И он ее принял.

В груди потеплело, словно восходящее солнце смогло согреть изнутри. Но было ли это солнце? Да, это было солнце, новое, согревающее, которого у нее никогда не было, или она просто не признавалась себе, что хочет любить и… любит.

Он вернулся один. Измотанный и истощенный. Пустым взглядом осмотрел поляну, где уже суетились слуги, убирая последствия торжества, и заметил брата.

Старший родич сидел в одиночестве, с тревогой вглядываясь в горизонт, в красное, как от крови, небо, и яркое, золотое солнце, что не могло принести успокоения. Ожидание всегда томительно, а ожидание важного решения схоже с пыткой.

Заметив брата, Алей стремительно поднялся на ноги, с вопросом взглянул на него, но промолчал. Илистан также хранил молчание.

Он медленно приблизился к брату и остановился. Солнце пылало тем редким оттенком, что бывает только несколько мгновений. Но и эти мгновения не могли принести ему успокоения. Он ждал. Обреченно и с надеждой вглядываясь в горизонт. Но ничего не происходило.

– Что она сказала? – не выдержал старший принц, опуская руку на плечо брата и разворачивая его к себе.

Илистан не ответил. Угрюмо посмотрел на родича, оторвавшего его от ожидания, и вновь обернулся к лесу.

Деревья, темные, вековые, познавшие так много на своем веку, заставшие не одно поколение, немые свидетели его горя. Их темные стволы и зелень ветвей не могли принести эльфу успокоения, и только маленькая фигурка, что быстро приближалась к поляне, смогла заставить его улыбнуться. Открыто и счастливо. Без иных оттенков спектра.