Мы – электрические. Новая наука об электроме тела - Салли Эди

капусту и много овощей. До настоящего момента изучение электрома не позволило сделать каких-либо аналогичных выводов для самоусовершенствования.

Взлом нашей памяти или разгон нашего мозгового “процессора” для достижения бесконечной продуктивности пока недостижимы, и я надеюсь, что моя книга достаточно ясно разъяснила, почему это так. И надеюсь, я убедила вас, что это все равно неправильный подход.

Взгляните на эту проблему с моей точки зрения. Помог ли мне метод tDCS бороться с моим недостатком (постоянным недовольством собой) и не будет ли длительное использование метода создавать несправедливое преимущество? Я уверена, что критический внутренний голос не является уникальным свойством моего мозгового пейзажа.

Много чернил было потрачено на обсуждение того, где проводить границу между медицинской необходимостью и косметическим усовершенствованием. Люди задают этот вопрос постоянно в связи с самыми разными когнитивными (и косметическими) улучшениями, но пока, кажется, никто не нашел правильного ответа. По-видимому, дело в том, что чем серьезнее относиться к этому вопросу, тем тревожнее он звучит. Понятно, что чем больше людей произведет то или иное усовершенствование, тем большее давление они будут оказывать на окружающих (и на самих себя!), чтобы сохранить свое преимущество, и тем в большей степени неусовершенствованная норма просто по инерции будет превращаться в недостаток. Такое осуждение коснется не каких-то отдельных людей – это станет классической трагедией всего общества.

Например, эта тема имеет непосредственное отношение к спорту. Обсуждая метод tDCS с корреспондентом журнала Outside Алексом Хатчинсоном, экс-президент Гастингского исследовательского центра по биоэтике Томас Мюррей заявил, что “как только спорт начинает использовать какую-то эффективную технологию, это становится тиранией. Все становятся обязаны ее использовать”. Хатчинсон мрачно и совершенно справедливо заметил, что “если профессионалы начнут «подключать мозг», не думайте, что это не дойдет до учащихся колледжей, университетов и даже до резервистов”. Однажды включившись в игру, остановиться уже не получится.

И поэтому мой последний призыв к тем, кто прочел мою книгу от начала и до конца, заключается в следующем: когда кто-то пытается продать вам какое-то устройство подобного рода – задумайтесь, кто от этого выиграет. Почему кто-то пытается продать это вам? Действительно ли вам это нужно? Задумайтесь не только о том, “правильно ли были проведены испытания”, но и о том, что же будет дальше. Поможет ли этот метод избавить вас от страданий? Или только оттянет решение проблемы, поскольку ваша новая норма в конечном итоге вновь окажется ниже стандарта и заставит переходить к следующему этапу улучшения? И ответы на этот вопрос окажутся совсем разными в тех случаях, когда дело касается борьбы с раком или просто возможности стать более эффективным работником.

На самом деле, будь моя воля, я бы с удовольствием взяла эту идею о том, что наше немощное тело из плоти нужно обязательно усиливать металлом, и зашвырнула бы куда-нибудь, где солнце не светит. Кибернетика продолжает трясти перед нами соблазнительной морковкой иллюзии о том, что мы сможем выйти за пределы грязного мира человеческой биологии в наше кибернетическое будущее – с правильным поведением и хорошим здоровьем (и, естественно, с максимальной продуктивностью) за счет электрических манипуляций над несколькими ключевыми нервными окончаниями.

Изучение электрома не должно служить таким целям. Мои исследования, вылившиеся в написание этой книги, привели к тому, что я повернула голову ровно на 180 градусов по отношению к данной точке зрения. Чем больше мы узнаем о биологии, тем в меньшей степени она оказывается сборником информации о слабой телесной плоти, а начинает изумлять и усложняться, поскольку чем больше мы узнаем, тем отчетливее осознаем, как многого не понимаем. Мы – электрические машины, просто мы пока еще не знаем всех своих параметров.

Как видно на примере образовательной программы Массачусетского технологического института, академическая наука просыпается и начинает налаживать междисциплинарные связи; разные разделы науки больше сообщаются между собой, чтобы исследовать наше электрическое будущее. Именно на этом направлении мы увидим следующие важные достижения в области биоэлектричества.

Возбуждение, возникающее от этих исследований, сродни возбуждению от исследований в космологии: мы начинаем лучше понимать свое место во вселенной и в природе. Некоторые открытия уже переворачивают устоявшиеся представления. Честно говоря, мне не терпится увидеть, что нового принесет нам следующее десятилетие.

Благодарности

В шутку говорят, что любой автор в своей самой первой книге благодарит абсолютно всех людей, с кем когда-либо встречался, и я не исключение. В первую очередь благодарю Симона Торогуда за предоставленную мне возможность! Молли Вейзенфельд и Джорджию Фрэнсис Кинг – за полнейшее доверие. Керри Плит – за то, что увидела очертания книги задолго до того, как я сама их разглядела.

Невозможно описать, с какой доброжелательностью ученые и исследователи откликались на мои письма, звонки и видеообращения. Они часами общались со мной во время карантина в период пандемии COVID и во время хаоса президентских выборов, объясняя невероятно сложные понятия, помогая разобраться в противоречиях истории и концентрироваться на главном. Далее по алфавиту: Дэни Адамс терпеливо читала одну версию за другой, посылала диаграммы, делала пометки и улаживала непонятные моменты. Огромное спасибо Дебре Бонерт за наш изумительный разговор: я надеюсь, книга себя оправдает. Роберта Кемпенота благодарю за милосердие и юмор, с которыми он встретил мои первые ужасные вопросы. Эдварда Фармера – за то, что прочел многие версии глав, которые потом были вырезаны! Обещаю, что вы их еще увидите. Наша беседа с Флавио Фролихом стала основой целой главы. Благодарю Франклина Гарольда за самую изумительную цитату, которую из окончательной версии книги пришлось вырезать (я больше никогда не буду смеяться над вибрирующими зондами в Вудс-Хоуле, прошу прощения). Эндрю Джексона я благодарю за то, что впервые заставил меня всерьез задуматься об ионах. Нэнси Коупел – за незабываемую беседу. Майкла Левина – за то, что четыре года без устали отвечал на вопросы, посылал статьи, вычитывал черновики, посылал новые статьи, вычитывал новые черновики, и так до бесконечности. Ли Цзянмина я благодарю за разъяснение чудовищно сложной механики ретракции и за многие часы, потраченные на телефонные переговоры. Кипа Людвига – за такое количество высланных мне статьей, которое один человек не в состоянии прочесть за всю свою жизнь, и за “быстрые ответы по мейлу” длиной в несколько страниц. Благодарю Марко Пикколино, поскольку он помог мне понять, с чего начать и чем закончить, и еще прислал мне свою книгу. Энн Ражничек я благодарна за устный рассказ о лаборатории Лайонела Джеффа, но больше всего – за информацию о Ричарде Боргенсе. Кен Робинсон много часов по телефону рассказывал мне, как работает (и не работает) стимулятор спинного мозга. Найджел