Я тебе (не) подхожу - Ольга Белозубова

Сначала я читал их, потом просматривал, а потом начал подписывать не глядя. Как сейчас помню: он сидел напротив и отвлекал меня беседами. Что ж, у него все получилось.

В конце концов, я доверял Артему, ведь фирма держалась на нем, пока я восстанавливался после аварии. Да что там, он вел многие дела и ключевых клиентов и до этого.

Прибыль росла, клиенты были довольны — я и подумать не мог, что он под меня копает. Впрочем, наверное, он и не копал, пока я не загремел в больницу, потому что я всегда держал руку на пульсе.

Но вот одного я никак не могу понять: за что он так со мной? Мы ведь не только работали вместе, мы дружили, обсуждали планы и мечты, без утайки делились сокровенным, я сделал его своим замом, считал правой рукой.

Видимо, в какой-то момент все изменилось. И как бы мне ни хотелось это отрицать, этот момент я упустил. Упустил, потому что до сих пор не понимаю, чем так насолил Артему.

Как не понимаю и еще кое-чего: зачем ему стараться сделать так, чтобы я сел? Чтобы руководить компанией самому? Фактически он и так руководит.

Это непонимание сводит с ума, неимоверно злит.

Взгляд Артему между тем светится таким превосходством, что я не сдерживаюсь, подлетаю к нему и хватаю за лацканы пиджака.

Замахиваюсь для удара, но кулак застывает в миллиметре от его лица, когда он произносит нарочито спокойным тоном:

— Не советую, иначе сделаешь себе только хуже.

Вот ублюдок!

— Куда уж хуже, — цежу я сквозь зубы, но все-таки отпускаю теперь уже бывшего друга, — если эти бумаги — прямой билет в тюрьму!

Точнее, отталкиваю, да с такой силой, что он делает шаг назад и взмахивает руками, чтобы устоять.

По его лицу пробегает тень ярости, но Ребров берет себя в руки, одергивает пиджак и садится в свое рабочее кресло.

— Я так понимаю, — поднимает бровь он, — Наталья не сказала, что у тебя есть шанс не сесть? Хотя она новенькая, может не знать. Так вот: я могу пустить эти бумаги в ход, а могу и не пустить. Это зависит только от тебя.

Охренеть, приплыли.

— И что тебе надо? — сузив глаза, интересуюсь я.

— Догадайся, — ухмыляется он и выплевывает с сарказмом: — Ладно, сам скажу. Всего лишь твоя компания.

Всего лишь? Я машинально подаюсь вперед, и Артем откатывается в кресле назад, хотя нас разделяет стол — слишком широкий, чтобы я мог достать до бывшего друга.

Я растил свое детище так долго, так упорно… Не спал ночами, отдавал всего себя, в то время как мои друзья тусили по клубам и наслаждались жизнью.

И Ребров прекрасно знает, как я отношусь к компании.

— Ты и так тут второй человек после меня. Тебе мало?!

— Зачем мне быть всего лишь замом, если я могу стать единоличным владельцем?

Он медлит несколько секунд и добавляет:

— Я мог бы забрать гораздо больше, Назар, но я гораздо великодушнее, чем ты. Твоя жизнь останется у тебя, а я лишь заберу то, чем ты дорожишь больше всего.

Ну, вообще-то больше всего я дорожу Алисой и сыном. У Реброва устаревшая информация.

Тем не менее я в полном шоке качаю головой.

Он под кайфом, что ли?

— Жизнь?! Что за бред ты несешь? Что значит великодушнее? Что я тебе сделал-то?

— Мне ничего. Но мой брат умер из-за тебя. Ты виноват в его смерти.

— Чего-о-о? — Моя челюсть падает на пол, и я ошарашенно таращусь на Артема. — Ты совсем долбанутый, что ли? Какого брата? Я даже не знал, что он у тебя есть!

— Конечно, не знал. Иначе мне вряд ли удалось бы все это провернуть. Поверь, я очень долго готовился к мести. К этому самому дню.

Я перестаю что-либо понимать и бухаюсь в кресло напротив стола Реброва.

— Что значит готовился? Кто твой брат?

Он точно ошибся. Все происходящее кажется мне каким-то бредом умалишенного. Я вот-вот очнусь и пойму, что спал. Какая в жопу месть? Месть за что? Я совершенно точно никогда никого не убивал.

Я перебираю всех знакомых, до которых способна дотянуться моя память, вплоть до школы. Нет, я точно больше не знаю ни одного парня с фамилией Ребров, кроме Артема.

Какой такой брат?

Последний вопрос, видимо, задаю вслух.

— Марат Беляев. Только не говори, что не помнишь его.

И не скажу. В мозгу вспышками взрываются воспоминания.

Меня мгновенно бросает в пот, начинают пульсировать вены на висках, и я с силой сжимаю подлокотники кресла.

Марат Беляев — тот самый мальчишка, который толкнул меня с вышки в бассейн. Тот самый, из-за которого я чуть не умер. Из-за которого у меня до сих панические атаки, как только я пробую погружаться в воду с головой.

И тут до меня доходит: если Артем — брат Марата, если он винит в его смерти именно меня, значит, он с самого начала не был мне другом.

Он придумал себе какой-то бред, решил мстить хрен пойми за что и изначально устроился в компанию, чтобы ее отобрать.

И я повелся, как последний баран. Даже не усомнился в искренности мотивов Артема. А он притворялся с самого начала.

Только вот я понятия не имел, что Марат умер.

И самое главное — почему бывший друг винит в смерти брата меня?!

— Не говори, что забыл моего брата, — мрачнеет Артем.

— Я прекрасно помню того, из-за кого чуть не умер в одиннадцать лет! Но я даже не знал, что с ним случилось! Я не имею никакого отношения к его смерти. Откуда ты вообще взял эту чушь?

— Очень удобно придумать собственную версию и прикрываться ею, да? — прищуривается бывший друг, и я вижу, как его начинает трясти. — Совесть по ночам не мучает?

— Да о чем ты, Артем? — ничего не понимаю я. — Какая совесть? За что? За то, что я едва не погиб, когда Марат толкнул меня в воду?

— Однако ты выжил! — взрывается Ребров, вскакивает с места так, что стул с грохотом отъезжает к стене. — А Марат — нет. Из-за тебя. Потому что ты предпочел играть несчастного страдальца, чем простить моего брата. Он задолбался обивать твой порог и просить прощения! Все без толку! Да, он накосячил, кто спорит. Но раскаялся и умолял о прощении. Много раз умолял! А ты не простил… за что такая жестокость? Что ты за человек такой?

Я на мгновение теряюсь. В смысле умолял о прощении? Он ведь этого не делал.

Да, его мать приходила просить за него — целый один раз, но сам он так и не счел нужным хотя бы извиниться, не то что умолять о прощении.

— Что тебе стоило его простить, а? — продолжает орать Артем. — Я тебя спрашиваю?! Прости ты его тогда, он остался бы жив!

— Артем, да кто тебе сказал это все? — прерываю я поток его бреда. — Марат ни разу, ни одного гребаного разу не пришел ко мне! Я серьезно.