Красная земля, Черная земля. Древний Египет: легенды и факты - Барбара Мертц

После наматывания первого слоя бинтов нужно было наложить дополнительные амулеты. Потом бинтование продолжалось в определенном порядке: сначала по спирали шел первый слой вокруг тела, затем клали простыню, полностью закрывающую тело, потом снова шло бинтование по спирали. Голову фиксировали отдельной полосой полотна, обмотанной вокруг лица и шеи. Руки прибинтовывали к бедрам, а ноги связывали вместе. Во время обертывания бинты дважды покрывали подогретой растопленной смолой. Этот материал, который иногда ошибочно называют «битумом» или «дегтем», должно быть, служил каким-то ритуальным целям, поскольку сохранению тканей тела он не способствовал. Иногда он даже оказывал противоположное действие. Мумия Тутанхамона была приклеена к гробу смолой, застывшей до камнеподобного состояния. Используемые мази могли оказать даже вредоносное действие, поскольку их распад мог привести к возгоранию или к обугливанию полотняных тканей.

В конце процесса бинтования слои ткани образовывали твердый цилиндр. После этого накладывали последний кусок полотна. В отличие от прочих этот кусок ткали отдельно, он представлял собой грубое полотно с нарисованным на нем изображением Осириса. Это изображение покрывали сверху еще одним куском полотна, который зашивали на спине; после этого всю мумию обматывали полотняными лентами. Теперь мумия была готова для того, чтобы отдать ее семье. Но процесс мумификации на этом не заканчивался.

Время от времени производившие раскопки археологи находили небольшие предметы, которые поначалу казались просто выброшенным хламом. Это были горшки – одни пустые, другие набитые тряпками, испачканными кусками полотна и разными мелкими отходами. Мы иногда закапываем мусор, однако египтяне не были столь аккуратными, и потому довольно скоро у археологов возникло предположение, что горшки содержат отходы древнего похоронного бюро. Просто так выбросить их было нельзя – все это прикасалось к мертвому человеку, а значит, содержало частицы его существа. Уинлок сделал довольно циничное предположение, что, если человек хотел быть уверен, что целиком попадет в священную землю, он должен был настоять, чтобы бальзамировщики собрали даже пыль с пола.

Для подобного утверждения есть серьезные основания. Некоторые бальзамировщики определенно были людьми честными, но обо всех сказать этого нельзя. Кроме того, даже когда мумию готовили тщательно, в ней случайно оставляли те или иные инструменты, под бинты порой попадали маленькие животные. Никаких последствий это, конечно, не имело – ни один из родственников умершего не собирался его разбинтовывать, да и ничего существенного упущено не было.

Более серьезными были случаи, когда теряли какой-нибудь из внутренних органов. В этом случае бальзамировщик изготовлял подобие недостающего органа из мотка веревки, обрывка шкуры и нескольких тряпок, обматывал их вместе с четырьмя священными статуэтками и помещал их внутрь тела. Читатель, конечно, сразу подумает: а что произойдет, когда на том свете встретятся тот, кто бальзамировал, и тот, кого бальзамировали. Было бы любопытно послушать их разговор.

Однако бальзамировщикам иногда предъявляли более тяжкие обвинения, чем упреки в небрежности или недоделках: обвинение в ограблении покойника. Уинлок описывает один случай – превосходный пример археологического расследования. Последовательные рассуждения Уинлока приводят к неоспоримому выводу, что в ограблении участвовали люди, которым платили именно за то, чтобы они охраняли мумии.

Мумии, о которых идет речь, принадлежали двум женщинам. Когда Уинлок обнаружил их, они показались ему обычными – ленты, внешнее покрывало и покрывало с изображением Осириса были на месте. Но по мере того, как археолог разматывал бинты, обнаруживалось все больше и больше беспорядка в обмотке. Наконец, когда бинты были сняты и открылся первый слой смолы, оказалось, что в смоле в области груди каким-то инструментом пробито отверстие. В отверстии виднелись обрывки бинта, на смоле вокруг отверстия были заметны отпечатки чьих-то рук. Левая рука женщины была свободна от смолы и бинтов – по-видимому, кому-то понадобились кольца на пальцах.

Уинлок мрачно заключил: «Мумия была ограблена еще до того, как она была полностью обмотана; это могло произойти только в мастерской бальзамировщика».

Несмотря на отдельные случаи воровства и небрежности, мумии того периода, безусловно, представляют собой вершину египетского бальзамирования. Позднее техника бальзамирования начинает упрощаться, небрежность в работе увеличивается. Некоторые мумии эпохи Птолемеев выглядят очень темными и сверкают в лучах ламп – из-за того, что смолистые материалы накладывались прямо на кожу. Чтобы небрежно сделанные мумии не распались, через тело пропускали палку, которая служила опорой. Многие мумии вообще с трудом могут претендовать на это название – они представляют собой лишь беспорядочное нагромождение костей, обернутых пальмовыми листьями и обвязанных бинтами так, чтобы останки имели подобие человеческой фигуры. Со снижением мастерства бальзамировщиков поневоле совершенствовалось искусство обвязки бинтами – иногда обвязка имела вид плетеной корзины. Самая замысловатая обвязка относится к римскому периоду; искусство бальзамирования в это время опустилось, как никогда, низко. Мумию столь густо заливали смолой, что порой трудно сказать, извлекали из мертвого тела внутренности или нет. Искусство бальзамирования словно совершило полный круг, вернувшись к технике, встречавшейся в самых первых мумиях, когда все тело заливали смолой или покрывали крышкой из смолы.

Кое-кто может посчитать, что мумии – это не только неприятная тема для обсуждения, но и еще более неприятный объект исследований. Подобные мысли вызваны не только свойственной нашей изнеженной культуре брезгливостью; они характерны для всех эпох, поскольку покойник всегда вызывал отвращение. Необходимость изучения всех прочих составляющих египетской цивилизации не вызывает сомнений, причину же столь детального изучения мумификации требуется объяснить особо, поскольку многим само упоминание о мумиях неприятно.

Читателям, знакомым с археологией, это объяснение не требуется. Они знают, что по изменениям в технике бальзамирования можно выстроить хронологическую последовательность, к которой затем привязываются различные события и даты.

Человеческие останки, найденные в некоторых из пирамид Древнего царства, могут послужить иллюстрацией того, как используется подобная хронологическая последовательность. В 1837 году английский археолог полковник Вайс стал первым человеком нашей эпохи, который проник внутрь Третьей пирамиды в Гизе, пирамиды Менкаура. Для того чтобы застать погребение в первоначальном виде, он опоздал на несколько тысячелетий, но все же он нашел царский саркофаг и, в верхней камере пирамиды, остатки деревянного гроба и мумии. Археолог вполне логично предположил, что эта мумия принадлежала воздвигнувшему пирамиду фараону.

Еще одна мумия найдена в гробнице фараона Мернера неподалеку от Каира. Предполагалось, что мумия относится к эпохе пирамид. Мернера был фараоном Шестой династии. Его останки были обнаружены в 1881 году, через 4000 лет после того, как фараон был помещен в свою пирамиду.

Однако анализ Смитом техники бальзамирования показал, что мумия Мернера относится к Восемнадцатой династии, то есть к периоду, на тысячу лет отстоящему от пирамиды, в которой она была обнаружена. Анализ выявил, что и мумия Микерина тоже имеет более позднюю, чем пирамида, дату создания. Обе эти мумии были отнесены археологами к «узурпированным захоронениям» – то есть захоронениям, произведенным в чужие гробницы. Из этого примера видно, что исследование способа изготовления мумии может изменить представление о дате, полученное на основании окружающих находку предметов. Оно способно даже изменить дату, основанную, казалось бы, на непререкаемом свидетельстве – идентифицирующей мумию надписи.