Два брата-психопата - Айс Элби

— Я так понял, если я не извинюсь, ты мне опять что-нибудь сломаешь? — уточнил Хёну, хоть и не скрывал ненависти, но его голос всё же дрожал.

Я видела страх в его глазах, ведь он старался не смотреть на парня, который уставился на него непрерывным взглядом, иногда моргая, когда отпивал свой капучино без кофеина.

— Ну если ты настаиваешь, — усмехнулся тот, и я строго посмотрела на него, чтобы перестал кидать подобные шуточки.

— Я не понимаю, зачем мы здесь, — отрицательно покачал блондин головой и хотел было встать на ноги.

— Я хотел увидеть, что ты в порядке, — ответил Джунён уже вполне серьёзно, что остановило парня.

— В порядке? — тот без стеснения приподнял футболку, показывая повязку на рёбрах. — Для тебя это в норме вещей? — кричал Хёну, опустив ткань футболки, но продолжал стоять на месте, кажется, готовясь к тому, чтобы закончить эту встречу.

— Пожалуйста, — привстала я, взглянув на блондина умоляющим взглядом, пытаясь намекнуть на то, чтобы он хотя бы притворился, что простил Джунёна.

Тот, в свою очередь, продолжал сидеть в кресле и слишком безмятежно отпивал свой напиток.

— Хёну, сядь, пожалуйста, — произнёс парень, и тот послушался, что заставило меня покрыться холодным потом.

Джунён не звучал угрожающе, но страх Хёну перед ним не позволил ему ослушаться. Мой однокурсник скрестил руки на груди и хмуро уставился в сторону, словно обиженный, но послушный ребёнок.

— Ты знаешь, мы могли бы с тобой подружиться, — усмехнулся Джунён, и я, опустившись на своё кресло, окинула его осуждающим взглядом.

Что-то подсказывало мне, что их мнимая дружба заключалась бы в том, что Хёну в страхе быть побитым выполнял поручения Квона.

— Ты же понимаешь, что я до сих пор могу написать на тебя заявление? — спросил блондин, активно закивав.

— О нет, — прошептала я, волнующе посмотрев на своего парня, которого, кажется, ничем не возмутить.

— Не напишешь, — усмехнулся он. — Признай, тебе же нравится всё это внимание, которое ты получил после сломанных рёбер. Потешил своё самолюбие за мой счёт. Можно не благодарить, — произнёс Джунён и совсем не блефовал в своём уверенном вердикте, что даже Хёну заёрзал на месте, не сразу находя слов для ответа.

Я заворожённо смотрела на Джунёна. Даже если слова были выдуманы для того, чтобы не терять лицо крутого и опасного парня, он ничем не выдавал себя. И молчание однокурсника было этому свидетельством.

— В общем. Приятно было посидеть. Выйдем одним вечером что-нибудь выпить, — подытожил Джунён, вставая с места и приподнимая меня за запястье, но я, встав на ноги, не желала двигаться с места.

Это всё? В этом заключалось его вымаливание прощения? Неужели с Рин было так же? Не думаю, что Боён позволил бы. Было такое чувство, словно Хёну был сам виноват во всём, что споткнулся и упал на кулаки ни в чём неповинного Джунёна, и должен теперь ещё извиниться за это. Я лишь успела неловко посмотреть на блондина, который ни капли не удивился такому исходу встречи, и поспешила выйти из кафе, чтобы поскорее отругать своего парня.

— Я думал, всё будет проще, — улыбнулся он, выдохнув, и, взяв меня за ладонь, направился вдоль улицы.

— Куда ещё проще, Джунён? — сердито ответила я, иногда оглядываясь назад.

Чувство незавершённости не покидало меня, и мне казалось, что Хёну в любую секунду опомнится и побежит за нами с заявлением.

— Ты так извиняешься? Мне казалось, тебя мучает совесть.

— Перед Рин — очень мучило. А перед этим… я реально хотел извиниться. Но ему мои извинения не сдались. Ведь их в карман не положишь, перед друзьями ими не похвастаешься, девушек ими не привлечёшь. В сентябре передашь ему привет от меня, — ухмыльнулся он, и его глаза жадно загорелись, когда он увидел мороженщика, у которого столпились маленькие дети.

— Ты сделал это ради меня? — тихо спросила я, крепко сжав его ладонь, чтобы он не смел бежать в эту толпу.

— Не позволю ему потешаться над тобой и чувствовать своё превосходство, — кивнул парень, медленно тяня меня в сторону фургона. — Не волнуйся, кулаки я убрал в чердак. Буду защищать тебя словами, — хихикнул он и, чмокнув в губы, стал проталкиваться через детей. — Мелкота, дайте дяде пройти, у него свидание с любимой девушкой.

— Я думала, ты уже почти излечился и стал нормальным, — прошептала я, когда мы сели на скамейку в парке, и стала жадно облизывать клубнично-банановый пломбир в рожке, вкус которого напомнил мне Сокчо. Надо признать, что туда мы не скоро вернёмся.

— Соник, я и есть нормальный, — усмехнулся парень, свободной рукой лохмача мои волосы. — Просто немножечко безумен, а это уже моя обыденность, — хихикнул он, и я улыбнулась ему в ответ, пытаясь понять его.

Он прав. То, что он странный, не должно делать его вечным пациентом психбольницы. Надеюсь, Хёну тоже это понял и хотя бы поверхностно простил его.

— Немножечко, — кивнула я, саркастично рассмеявшись.

— Совсем чуть-чуть, — поддакивал он. — Никто и не заметит.

— Я заметила, — я игриво показала язык, желая подразнить его.

— Ну мы все уже поняли, что ты одержима мною, — он спокойно пожал плечами, словно сказав что-то давно всем известное, и тем самым одним ударом победил меня в моей же игре.

— Нет такого, — недовольно буркнула я и обиженно провела мороженным по его щеке.

— Признайся, ты сумасшедшая сталкерша, — ухмыльнулся Джунён и не остался в долгу, испачкав мой нос своим пломбиром.

— Это ты меня везде преследуешь, — ответила я и нанесла удар по подбородку, игнорируя смеющихся в нашу сторону прохожих. — Даже в мою квартиру втихаря пробрался!

— Не ты ли пыталась подкупить нашу сторожевую Кан, чтобы попасть ко мне? — парень довольно закатил глаза, не давая мне и шанса на победу, и измазал мне губы мороженым, которое противно липло на кожу.

— Да, я схожу с ума по тебе! — прокричала я, официально признавая своё поражение без капли сожаления, и встала на ноги, поднимая невидимый белый флаг. — Я настолько обезумела, что готова связать тебя и не отпускать завтра обратно в больницу, — протараторила я в один вдох, реально подумывая о подобном плане, так как всё ещё боялась, что его лечение может затянуться.

Боён ещё утром признался мне в том, что каким бы вылечившимся не казался его брат, у него в любой момент могут начаться рецидив. И если врачи посчитают, что Джунён может быть опасен, они могут оставить его на долговременное лечение.

— Как же я люблю тебя, — ответил он после долгой паузы и с довольной улыбкой поднялся на ноги. — Мой синий ёжик, — прошептал он, смачно целуя меня в нос и слизывая следы мороженого. А потом, спустив губы ниже, стал медленно очищать мои губы от остатков пломбира. Я ответила ему тем же, целуя его в щёку. — Я вернусь, — проговорил он и, посмотрев в мои глаза, кивнул собственным словам. — Обещаю. В худшем случае, ты просто свихнёшься и сама переселишься ко мне, — хихикнул он, и я, усмехнувшись, оставила маленький след пломбира на его шее.