Двор чудес - Мишель Зевако

— Да, теперь я вас узнала! — воскликнула Жилет. — Матушка, это дама — наверняка нам не враг. Она меня спасла…

Маржантина подошла к Мадлен Феррон, которую наши читатели, конечно, узнали, и взяла ее за руку.

— Благословенны будьте, мадам, — взволнованно сказала она. — Раз вы спасли мою дочь, то мне вы не только не враг, а самый дорогой друг… Вы простите, что я вам сейчас грозила. Милости просим, садитесь к столу…

Жилет уже приготовила для Дамы в черном место. Та села и весело воскликнула:

— Ну вот, самое трудное сделано! Я очень боялась прийти к вам, не знала как и быть — я ведь могла вас очень сильно перепугать. Но делать нечего… У меня кончилась еда, а принести ее мне теперь не могут… Вы тут много планов испортили…

После ужина Мадлен встала и сказала:

— Прежде всего, я хочу показать вам, где живу. Потом отвечу на ваши расспросы: вы из вежливости ни о чем не спрашивали, но хотите, я вижу по вашим глазам. Пойдемте!

Маржантина с Жилет без страха пошли вслед за Дамой в черном. Она провела их в подвал и показала свое убежище.

— Но здесь же ужасно сыро! — воскликнула Жилет.

— Сыровато, — спокойно ответила Мадлен.

Маржантина меж тем заметила, что странная женщина иногда покашливает сухим кашлем, что глаза ее лихорадочно блестят, а щеки чересчур красные.

— Вам тут оставаться нельзя! — сказала она, охваченная жалостью. — Поселитесь-ка у нас, наверху. А я за вами буду ухаживать. Вы же мою дочку спасли!

— А вы думаете, я так уж хочу жить?

Этот ответ и его странный тон поразили Жилет с Маржантиной.

— Если вам нужно оставаться в этом доме, — воскликнула Жилет, — я не перенесу того, что вы живете в подвале! Бедная… Знали бы вы, как мне вас жалко! Правда, я не знаю, что вас мучает, но там, в Тюильри, у меня было чувство, что горя у вас было много…

— А у меня, — тихо сказала Мадлен, — с той поры осталось впечатление, что вы ангел…

И, словно опасаясь расчувствоваться, она вдруг сказала:

— Пошли наверх!

— Нет, вы сперва обещайте, что будете жить наверху, с нами, — твердо ответила Жилет.

— Вы так хотите? Ну что ж, я согласна!

А про себя подумала: «На самом деле так оно, может, будет и лучше…»

Когда женщины поднялись, Мадлен Феррон стала рассказывать:

— Я живу в этом подвале три дня. Мне с большим трудом удалось попасть в парк, а из парка в этот павильон, потому что мне помогает один из дворцовых слуг: я очень дорого заплатила ему за верность. Ведь все можно купить, а верность особенно!

Жилет с испуганным изумлением слушала эту женщину, которая так просто рассказывала о своих дерзких поступках.

— Этот человек, — продолжала рассказ Мадлен, — каждый вечер должен был приносить мне еду на день вперед. Должно быть, он вчера очень удивился, когда не смог войти: вы ведь заперли дверь. И представьте себе, в какой страшной тревоге провела я в подвале несколько часов, когда услышала в доме шаги… Наконец я поднялась наверх, послушала и поняла, что павильон приводят в порядок, чтобы по приказу короля поселить здесь две персоны. Кто же это мог быть? Как мне отсюда выйти? Не попалась ли я в собственную ловушку? Все эти вопросы меня мучили… Но вчера мне удалось подслушать ваш разговор, и я успокоилась. Вот как со мной все было…

Несколько минут прошло в тягостном молчании. Потом Мадлен сказала:

— А теперь вы, верно, хотите спросить, зачем я тайно пробралась в парк, зачем спряталась в этом домике, кто я такая, наконец, и что делаю в замке Фонтенбло?

Жилет, прижавшись к матери, слушала со страхом и сочувствием. Маржантина же прежде всего была удивлена.

— Послушайте, — сказала Мадлен Феррон, сердце мое так переполнено обидой, что прямо лопается. Я так долго страдала молча, что ненавижу молчание, не могу больше его выносить…

— Мы вас утешим, — кротко сказала Жилет.

— Мне утешения нет, — покачала в ответ головой Мадлен. — Я погибла, я проклята… И тело, и душа моя мучаются в последних судорогах ужасной агонии…

— Надейтесь, надейтесь! — сказала Жилет.

Она обняла Мадлен за шею и хотела поцеловать.

Но Мадлен вскочила, стряхнула ее с себя, чуть не отбросив, побледнела…

— Бедная девочка, — мрачно сказала она побледневшей и опешившей Жилет, — что вы делаете! Знайте: прикоснувшись ко мне, можно умереть!

Маржантина закричала и прижала к себе дочь…

— Нет, не бойтесь, — сказала Мадлен, утирая холодный пот со лба. — Старайтесь только не дотрагиваться до меня. О чем я говорила? Ах, да, я хотела объяснить, зачем пробралась в замок Фонтенбло.

Она еще долго помолчала, как будто не решаясь говорить.

— Послушайте, — вдруг опять заговорила она, — ведь вы ненавидите короля, правда?

— Я его просто очень боюсь! — задрожав, ответила Жилет.

— А я ненавижу, — сказала Маржантина.

— Вот где пересеклись наши судьбы: у нас общий враг. Но вы хотите только защищаться, а я собираюсь атаковать. Почему я ненавижу французского короля? Знайте только, что он заставил меня страдать от самой жестокой пытки, которой можно пытать женское сердце, нанес самое гнусное оскорбление, которое можно нанести гордому уму… Я решила отомстить. Я уже и отомстила. Сюда я пришла, чтобы присутствовать при отмщении. Я проникла за королем в его замок, чтобы видеть, как он умрет.

— Как, король скоро умрет?

— Да, — спокойно ответила Мадлен. — Он осужден вернее, чем несчастная, которую уже схватил палач, для которой нет помилования и над чьей головой уже колышется петля…

Мадлен говорила с такой жестокостью, что Маржантина и Жилет невольно содрогнулись. Откуда она знала, что король умрет? Спросить ее об этом они не посмели. Они только смотрели на нее с любопытством, сочувствием и испугом. Мадлен продолжала:

— Теперь мне нужно кое-что узнать. Прежде всего: что случилось после происшествия в гроте Отшельника? Я вижу, вы удивлены, дитя мое, что я так говорю об этом случае, как будто знаю все… Да, знаю: ведь это я, так сказать, направила туда герцогиню д’Этамп.

— Вы еще раз меня спасли! Что же, после этого со мной случилось самое чудесное событие в моей жизни: я нашла мать!

Мадлен пристально посмотрела на Маржантину.

— Хотите знать как? — спросила та.

— Да, если вас не затруднит…

— Это герцогиня д’Этамп в Париже приходила ко мне и сказала, что дочь моя здесь.

— Понятно, понятно… Теперь почему вас переселили в этот домик? Вы упросили короля? Или он, наоборот, приказал вам сюда переехать?

— Ни то, ни другое. Нам предложила поселиться здесь герцогиня д’Этамп и мы согласились: подумали, что здесь нам проще будет себя защитить и как-нибудь приготовить побег…