Око воды. Том 2 - Ляна Зелинская

— Это Лааре… Моя родина…

Белоснежный замок, вознёсшийся вверх на скале. Строгие башни, воздушные арки, балюстрады и золочёные шпили. Кажется, что замок парит над землёй, и от этого зрелища захватывает дух…

Лея видела горную страну с высоты птичьего полёта и спускалась к ледяной воде, сидела на перилах каменного моста и лежала на цветущем лугу…

Она видела всё то, что когда-то видел Дитамар, и бродила среди его воспоминаний, потеряв счёт времени и ощущение реальности. Это был настолько красивый сон, что в нём хотелось остаться.

Сколько времени Лея провела там? Она не знала… Лишь слушала голос, который рассказывал ей об этих удивительных местах, немного хриплый и нежный, он шептал на ухо, и Лея ощущала за плечом тепло и невидимое присутствие, как будто он стоял прямо за её спиной. Но она безумно боялась обернуться. Боялась увидеть его так близко. Боялась, что эта уступка собственной слабости закончится для неё очень плохо.

— Что ты сделал с капитаном Абалейном, — спросила она с замиранием сердца. — Ты его убил?

— Я? Нет. Я ничего с ним не сделал. Он жив, и с ним, надеюсь, всё хорошо. Я не убийца, Лея. И то, что ты знаешь о Звере — это не совсем правда.

— Я не могу тебе верить…

— Я знаю. И этого не прошу. Я лишь хотел попрощаться.

Он ведь обещал, что уйдёт навсегда. И понимание того, что сейчас они прощаются, было невыносимым. Она ведь хотела, чтобы он навсегда исчез из её мыслей и снов. И она… не хотела этого. И ненавидела за эту слабость уже себя.

Лея бросила последний взгляд на горную страну. Горы в Милгиде были не столь величественны и прекрасны, и в них не было никаких чудес. А здесь… Вряд ли она когда-нибудь сможет забыть этот сон.

— Я хотел подарить тебе всё это, — прошептал голос у самого уха. — Но, видимо, не судьба. Поцелуй меня, Лея. На прощание…

— Я не могу. Не проси меня об этом.

— Последний поцелуй. И я исчезну навсегда. Но он мне нужен, Лея… С ним мне будет не так горько умирать…

— Умирать?! Но… почему?

— Разве ты не этого хотела? Убить Зверя… И вот, твоё желание скоро исполнится. Но я не жалею. Просто один поцелуй. Лея…

Его шёпот горячий и страстный, и от него голова идёт кругом. И выныривать из сладкого дурмана нет ни желания, ни сил.

— Хорошо. Один поцелуй. Только один. И ты навсегда исчезнешь…

— И я навсегда исчезну.

Его губы были нежными. Чуть прикоснулись, но так явственно, словно всё это был не сон, словно он, и правда, был реален. А затем прикоснулись снова, мимолётно, нежно, опаляя дыханием, заставляя разомкнуть губы в ответ, и стало так жарко и невыносимо мало этого целомудренного поцелуя. И, не в силах совладать с желанием, Лея потянулась навстречу, совсем теряя остатки решимости противостоять ему и отвечая на этот поцелуй слишком горячо и страстно для той, кто ненавидела его всем сердцем. Руки искали его тело, пытались прикоснуться, но не могли. Она так хотела этого: настоящих объятий, ощущения его рук на своих плечах, но пальцы лишь стиснули подушку, и Лея открыла глаза, судорожно вдыхая воздух. Это всё сон, фантом, всего лишь ощущение. Его нет здесь, и не было никогда! И, может, вообще это какой-то дурман, игра её воображения! И нельзя верить всему, что он нашёптывает ей на ухо! Но едва ощущения пропали, как Лея снова закрыла глаза, проваливаясь в это сладкое безумие. Она обещала один поцелуй, но, кажется, она обманула сама себя…

Губы к губам, и его пальцы прикасаются к её щеке, ведут медленно, убирая прядку волос, дотрагиваясь нежно до лба и скул, словно хотят запомнить её лицо этим прикосновением.

— Ты лучшее, что со мной случилось за все эти годы, — шепчет он ей прямо в губы, — прощай, Лея.

— Прощай, Дитамар…

И ладони судорожно стирают слёзы.

Зал был полон гостей. Бал фавориток — большое событие, которое старались посетить не только главы всех домов Коринтии и их дочери, но и иностранные вельможи и послы, и все те, кого волею судеб занесло в Рокну поздней осенью. Голубой дворец Лирайе снова распахнул свои гостеприимные залы, вышколенные слуги сновали туда-сюда с напитками и закусками. И пока оркестр настраивал инструменты, в большой бальной зале актеры развлекали гостей забавными театральными сценками.

Леди Вальфред привела своих воспитанниц на верхнюю галерею, откуда можно было созерцать всё это великолепие, и при этом не быть замеченными. Она похлопала веером по руке и принялась давать последние напутствия.

— Помните! Вы не должны никому отказывать. Не должны обделять вниманием ни одного гостя из тех, что захотят с вами потанцевать или просто поговорить, но и в то же время, недозволительно уделять всё внимание кому-то одному…

Но Лея не слушала её наставления. Всё сегодня было для неё как в тумане. Этим утром она чувствовала себя невыносимо несчастной и разбитой, словно после тяжёлой болезни. Ей бы хотелось найти в себе силы, чтобы не думать о том, что произошло этой ночью, не думать о том, что она видела и чувствовала, не думать о поцелуях…

Лея не знала, как справиться с этим, как не быть такой несчастной от того, что она не в силах отпустить воспоминания прошлой ночи и не может отказаться от этой любви. И ей было так стыдно за это. За то, что с каждой из этих ночей из неё по капле уходила ненависть к Дитамару, и оставались только тоска и всё возрастающее желание снова его увидеть. А вчерашняя ночь стала последней чертой. Она целовала его не потому, что он прощался с ней. Нет. А потому, что сама этого хотела. Милостивые боги! За что ей такое наказание?! Любить Зверя…

Но она больше никогда его не увидит.

И вот теперь Лея жалела о том, что не выслушала его признания. И ненавидела себя за то, что больше не может ненавидеть его.

Как же можно любить Зверя?! Как можно любить самый страшный кошмар, что преследовал жителей Предгорья последние семь лет? Но она вспоминала их встречу на Суре, их разговоры и последние ночи и не могла ничего с собой поделать. А от понимания того, что она больше не услышит его голос, её душило настоящее отчаяние. И даже мысли о побеге ушли куда-то на второй план.

Лея надела бальное платье, принесённое портнихой, и в другое время она бы поразилась его красоте. Водопад голубой шёлковой тафты, изящное серебряное шитьё, всё это так шло к цвету её глаз, но она смотрела в зеркало, надевая длинные серьги, и почти не видела себя.

— … и не забудьте про реверанс, если Её величество укажет на кого-то из вас. Вы меня поняли? А теперь смотрите на гостей, я расскажу, на кого стоит обратить внимание. Итак, вон тот, в лиловой парче — князь…

Голос леди Вальфред вырвал Лею из грустных размышлений. Она смотрела вниз, разглядывая князей и баронов, на которых указывала наставница, и пыталась запомнить, что и кому нельзя говорить, или наоборот. Все эти лица и пышные наряды слились для неё в одно сплошное полотно, пока из этой пёстрой толпы её взгляд не выхватил знакомую фигуру.