Апостолы Феникса - Линн Шоулз

— Что ж, допускаю. Я же сказал, она требует доработки. А что скажешь об этом гуру Нью-Эйджа, о Хавьере Скэрроу? Он имеет доступ к состоянию Гровса.

— Что о нем сказать? Насколько я понял из новостей, он проповедует всеобщую любовь, могущество цветов и объятия с деревьями. Латентный хиппи.

Эл услышал, как Мэтт вздохнул на другом конце провода.

— Наверное, ты прав. Но это единственное, что мне приходит в голову, пусть тебе это и кажется притянутым за уши.

— Признаюсь, меня все это тоже приводит в недоумение. Но сейчас самое главное — найти Сенеку и в целости и сохранности привезти ее домой.

— Что ты намерен делать?

— Попрошу приятелей из ИЛИОНа раздобыть побольше информации о Багамах. Ну и расследование инцидента в больнице продолжается. Его классифицируют как похищение; надеюсь скоро получить какие-никакие результаты. Я тут посмотрел список холдингов Консорциума Гровса по всему миру, что мне прислали из ИЛИОНа. Ему нет конца! С начала прошлого века Гровс купил-продал более тысячи компаний. Общая прибыль с момента основания консорциума оценивается более чем в триллион долларов. Он вкладывал деньги во все виды производства, какие только можно себе представить.

— А я думаю, хватит уже. Хочу заказать на утро билеты в Майами. Но пока я здесь, могу еще что-нибудь сделать.

Эл подчеркнул несколько предприятий в списке холдингов консорциума. В большинстве мультимиллиардные компании — весь спектр: наука, обрабатывающая промышленность, вооружения… Но одна строчка привлекла его особенное внимание. Она сюда как-то не вписывалась.

— Что ж, тогда хорошо бы завтра перед вылетом кое-что проверить.

— Скажи, что.

— Ты любишь тако?

2012, Багамы

Сенека смотрела на мужчину, чей силуэт возник в дверном проеме. Он был высок, тощ, а лицо и волосы загораживали хирургическая маска и шапочка. На руках — резиновые перчатки, на ногах — бахилы. Он зашел в комнату и закрыл дверь.

— Чего вы хотите? — Ее слова прозвучали невнятно: наркотик все еще действовал. Зачем к ней прислали хирурга?

— Сенека Хант? — хрипло спросил он.

Мышцы напряглись, словно она собиралась защищаться, хотя вряд смогла бы даже подняться на ноги.

— Это я вам звонил.

Сенека сбросила ноги с края кровати.

— Что?

Он прижал палец к губам.

— Не так громко.

— О чем вы говорите? Что значит «звонил»?

— Эль Ягуар.

Она потерла лицо ладонями, надеясь, что в голове прояснится.

— Это были вы?

Он шепотом запел-забормотал, медленно, как старая пластинка.

— В джунглях, хмм, хмм, хмм, хмм, хмм, в джунглях ягуар сегодня спит…

— Не понимаю. Вы работаете на Скэрроу, но звонили мне, чтобы рассказать о профессоре Флоресе?

— О платке.

— Это имеет отношение к разграблению могил?

Мужчина с видимым трудом вздохнул.

— Вы врач?

Он засмеялся, но смех быстро перешел в кашель и он задохнулся, так что заговорить смог только через некоторое время.

Сидя на краю кровати и глядя на него, Сенека поняла, что наркотик действует на нее волнами. Минута — и голова у нее почти совсем ясная; проходит несколько мгновений — и комната опять плывет перед глазами и ей едва удается собрать мысли воедино.

— Помогите мне выбраться отсюда. Пожалуйста, свяжитесь с моим отцом и скажите…

— Поздно. — Сенеке показалось, что он говорил извиняющимся тоном; он словно бы сожалел, что приходится это говорить. Она подалась вперед, и голова у нее опять закружилась. — Хавьер сказал, сколько ему лет?

Она кивнула.

— Вы ему поверили?

«А еще, — припомнила она, — Скэрроу провозгласил себя Монтесумой. Но, может быть, это на меня наркотики подействовали». Сенека прикрыла глаза и сосредоточилась.

— Пожалуйста, помогите мне выбраться отсюда. Он меня убьет. — Горло перехватило. — А я не хочу умирать.

— Это платок дал Хавьеру бессмертие. — Он сделал несколько шагов к ней, но остановился, словно бы опасаясь подойти слишком близко. — И мне.

— Вы имеете в виду плат Вероники?

— Я случайно вытер им лицо сто тридцать шесть лет тому назад, и я все еще жив. Только это не жизнь, это ад. — Он стянул маску и она повисла у него на шее.

— Кто вы?

— Да просто старый ковбой.

2012, Багамы

Сенека ухватилась за край тумбочки, во все глаза глядя на мужчину в костюме хирурга.

— Назовите свое имя.

— Уильям… нет, Билли Гровс.

Промышленник-миллиардер? В это трудно было поверить. Жизнь словно бы вытекла из него — изможденный и бледный, он был похож на восковую фигуру. Но она заметила, что когда они разговорились, он немного выпрямился, голос зазвучал сильнее, глаза перестали быть пустыми и слегка заблестели.

— Мистер Гровс, я хочу вам верить. И я верила Скэрроу, по крайней мере, пока он говорил. Но поймите, это с трудом укладывается у меня в голове. Во всяком случае, про бессмертие я не понимаю. Все мы знаем, что смерть неизбежна, и думать иначе просто глупо.

— Думайте что хотите. Могу показать отметины на груди и на спине, где ацтекская стрела пронзила меня насквозь, и на животе, куда попала пуля. Шрамы остались; но от этих ран я должен был умереть.

— Я читала, что вы отшельник, что вы избегаете контактов с людьми. А почему тогда вы пришли ко мне, совершенно незнакомой вам женщине?

— Сначала я боялся, что меня узнают. Потом, после нескольких приступов серьезной болезни, я действительно стал избегать людей. Хотя болезнь и не может меня убить, я не хотел всю оставшуюся жизнь болеть какой-то гадостью, что подцепил от какой-то шлюхи. Потом появился Хавьер. Сказал, что сделает меня богом. Оказалось, ему нужны были только мои деньги и мои возможности. Да и не хочу я становиться его богом. Он заставил своих врачей навыписывать мне лекарств, которые, они сказали, защитят меня от инфекций. Это чушь! Он просто изолировал меня от мира, не спрашивая, хочу я этого или нет. — Гровс обвел рукой комнату. — Вот в такой же тюрьме. Но я его перехитрил. Я уже давно не принимаю его лекарств. И потому могу ночами бродить по этому зданию. Он это знает: видит меня через камеры наблюдения.

— Значит, он знает, что вы здесь, и слышит наш разговор.

— Нет. Видео есть, но без звука. Он думает, я не в своем уме, так что не обращает внимания на мои прогулки. Я отлично изображаю сумасшедшего. Я хитер, как лис. А почему пришел к вам — вы здесь единственная, кто не работает на Хавьера. Здесь только его приспешники да эти монстры, которых он называет апостолами. Ну, и его последователи, как он говорит, «мои адепты». Вы единственная, кто меня не предаст.