Выбор Кота - Эрик Найт

— Можешь быть доволен, это все.

Стражник обыскал их обоих с головы до ног.

— Тут пришли посетители, — крикнул он через дверь.

— Впускай, — через секунду раздался ответ.

Пожилой мужчина, с седыми висками, в солнцезащитных очках, увидев Ан-Ха, опустил ружье.

— Ба, дружище! Сколько лет!

Валентайн с облегчением увидел, что тот был искренне рад встрече.

Старик кивнул Валентайну и пожал руку Ан-Ха.

— Я думал, ты отовариваешься теперь в Биг-Берне.

— Я был в бегах, мой Ян. Познакомься, мой новый брат — Дэвид.

Ян закрыл дверь и запер массивную задвижку. Вы сменили маршрут? — поинтересовался Ан-Ха.

— Торговые реки пересыхают. Даже на севере. Те из нас, кто предпочел бы продавать продукты, сейчас зарабатывают на оружии. Генерал нас прижимает.

— Тогда, может, мы и поладим. Нам как раз надо повидать Большого Человека по поводу Генерала.

— Пустая трата времени. Эта крыса усиливает свой Курианский Центр. Пытается заставить нас перебраться к нему на базу, носить этот их чертов крест. А мне, да и большинству из нас, не улыбается тащиться туда, чтобы отдавать честь и лизать задницу этим Жнецам. Пока это еще только разговоры, но Большой Человек считает, что никуда не денешься — придется сниматься с места и бежать куда глаза глядят. А пока он велит нам не нарываться и держаться подальше от их базы.

Минут через пятнадцать управляющий Дома Холта принял их.

Большой Человек оказался вовсе не большим и даже не среднего роста. На взгляд Валентайна, в нем было около четырех футов девяти дюймов, и в боксе он выступал бы в «весе петуха». Его отличали блестящие черные волосы и густая борода. На нем была рубашка с расстегнутым воротом, ремень с серебряной пряжкой и штаны с отворотами, спадающими на остроносые туфли. К тому же он оказался кривоног и с «куриной грудью».

Валентайн прикинул, что ему было немногим за сорок. Когда Валентайн учился быть Волком, его наставник упоминал о поколении, которое ветераны называли «дети хаоса». В те годы, которые на Свободной Территории принято именовать Поражением, дети, как правило, рождались недоношенными, слабенькими и уже так никогда и не выправлялись. Валентайн в те годы был знаком с несколькими из них такими же щуплыми, как стоявший сейчас перед ним человек, но тем не менее сильными духом. Невероятные трудности, выпавшие на долю того поколения, думалось Валентайну, разделили его на сверхвеликодушных и сверхэгоистичных людей.

Он надеялся, что Большой Человек относится к первым.

Хозяин Дома принял их на третьем этаже, стоя возле огромного окна и разглядывая через заляпанное местами стекло старую Омаху. Между ним и пустым стулом, изображавшим партнера по игре, располагался деревянный шахматный столик, с доской и золотыми и серебряными фигурками. Кабинет, в центре которого стояли массивный письменный стол и книжный шкаф, был заставлен разнообразными вещами. Однако все, включая статуи, ковры, картины, вазы, казалось каким-то беспорядочным нагромождением предметов, особенно по сравнению с обстановкой Ролана Виктора в Канзасе.

В ближайшем к ним углу, отделенном от Большого Человека складной ширмой, сидел косоглазый помощник. Он делал какие-то записи в журнале, лежащем перед ним на столе. Огромный же стол самого Большого Человека был пуст, если не считать лампы и большой тетради в кожаном переплете.

— Ан-Ха, — голос у Большого Человека оказался монотонным, слегка писклявым, — что привело тебя и твоего телохранителя в мой дом?

— Поздравляю с повышением, — сказал Ан-Ха. — А что сталось с прежним Большим Человеком?

— Одержимость. Ее, я полагаю, занесли на одну из наших барж крысы, которых они специально развели там, южнее, в Озарке. Ему не повезло: проверял полученный груз и сунул руку в мешок с рисом, а перчатки не надел.

— А ты взял его имя вместе с должностью управляющего?

— Ну, это как бы шутка. По-моему, нормально.

Большой Человек подошел к столу и сел. Он с трудом передвигал ноги, опираясь на костыли. Как только он сел, они куда-то делись.

— Нам что, сразу уйти? — спросил Ан-Ха.

— Как, ты даже не представишь своего друга? — удивился Большой Человек.

— Его зовут Дэвид.

Хозяин буравил Валентайна взглядом.

— Наверное, я должен объяснить. У нас с Ан-Ха были некоторые разногласия в прошлом. Я был против того, чтобы наш Торговый Дом продавал его соплеменникам оружие. — Он повернулся к Ан-Ха.

— Насколько я помню, я даже обвинил тебя в поедании человеческих младенцев. Десять лет назад… Тогда гнев затмил все лучшее во мне. Гнев, который Золотые нисколько не заслуживали.

— А я в ответ вызвал его на поединок, — продолжил Ан-Ха, — добавив к одному оскорблению другое, еще худшее.

— У вас что, была дуэль? — спросил Валентайн, не дождавшись, чтобы кто-то из них закончил рассказ.

— Нет, — сказал Большой Человек. — Вмешались более холодные головы. Ты ведь не собираешься повторить вызов?

— Нет. — Ан-Ха прикрыл и открыл глаза.

Валентайн почувствовал, как растаяло повисшее было в воздухе напряжение.

— Нам нужна ваша помощь. Помощь Дома Холта.

— А что вы дадите взамен? Мы ведь торгаши. Для кого-то — контрабандисты. Для других — квислинги. Я видел, как ты доставал Волчий паранг.

— Мою бригаду разбили этой весной, — сказал Валентайн. Правда, пусть и не полная, сейчас была лучше самой правдоподобной лжи. У нас весьма необычная просьба.

— Януария, будь добра, принеси нашим гостям бутерброды и лимонад.

— Женщина, прятавшаяся за ширмой, выскользнула из комнаты.

— Лимонад? — удивился Валентайн, подходя к шахматному столику.

— Спасибо курианам. Они его отменно делают кое-где, в укромных уголках долины Миссури.

Валентайн разглядывал положение фигур на доске. Золотой король был под угрозой — только ладья и пешка защищали его от серебряных коня, двух пешек, слона и короля.

— Ты играешь? — спросил Большой Человек, разворачиваясь на стуле.

— Немного. Меня учил отец. И мы иногда играли с приемным отцом, хотя оба были не слишком сильными шахматистами.

— Ты видишь какой-нибудь выход для черного короля? Я пытаюсь свести игру к ничьей.

— Под «черным» вы подразумеваете золотого короля?

— Да. Прости. Обычай требует, чтобы фигуры именовались черными и белыми, вне зависимости от их подлинного цвета.

Валентайн задумался:

— Нет. Я вижу тут мат в три хода.

Большой Человек вздохнул:

— В два. Если король пойдет в нападение.